Кое-что читавший об эпохе позднего мезозоя Ян догадался, что Вуайер внедрил его не в тело какой-нибудь там «мелюзги» типа велосирептора, мегалозавра, горгозавра, цератозавра, тарбозавра или (ничего себе мелюзга!) четырнадцатиметрового тиранозавра, а в еще более «престижную», «элитную» шкуру гигантского кархародонтозауруса — то есть хищного динозавра с зубами акулы, перед которым, пожалуй, спасовал бы и воспетый палеонтологами и падкими на «жареное» фантастами якобы непобедимый абсолютный чемпион среди хищников ящер-тиран Tiranosaurus Rex. Влодарек пока не привык к новому многотонному телу, а на «космических просторах» великоватой черепной коробки уже оформилась не соответствующая филигранности мостовой фермы простенькая мысль: «Если, по словам Вуайера, принцип равновесия и честной состязательности не будет нарушаться, в какой ипостаси должен предстать его соперник? В образе такого же сверхзубастого карха?» Ян мысленно улыбнулся, чувствуя, как раздвигаются метровой длины челюсти. Не иначе, типичный стрекулист Вуайер хочет заставить поединщиков драться за обладание самкой! Это было бы как раз в пошлом стиле Вуайера и других мигдоловцев.
Но Влодарек ошибался.
По ту сторону магнолиевых лесов — там, где на сравнительно сухой почве росли цикадовые деревья и рощи серых гингко, — осваивался в новой для себя ипостаси назначенный в противники Влодареку виртль Сапар. Вуайер избрал для виртля облик потенциальной жертвы исполинского хищника, превратив Сапара в громадного, приплюснутого к земле панцирного динозавра — анкилозавра. Анкилозавры мелового периода не могли укрываться в глубинах недоступных проток, как траходонты и зауроподы. Им приходилось противостоять ящерам-тиранам на сравнительно твёрдой почве в открытом (честном!) бою. Выглядели они как живые танки десятиметровой и более длины, покрытые «противокумулятивной» броневой защитой — многочисленными костными пластинами толщиной в ладонь, с головой и хвостом, усаженными опасными для хищников длинными и короткими шипами.
Будь анкилозавр не виртлем, а анкилозавром как таковым, вряд ли бы он стал искать не сулящей ему ничего хорошего встречи с кархом. Но виртль, как и землянин, был рекрутирован в хроногладиаторы, поэтому он не убрался с дороги, а сам полез на рожон, дабы поскорее покончить с пошлым спектаклем. Увидев назначенного ему в противники травоядного ящера, Ян уже во второй раз задался вопросом, почему Вуайер подсуживает ему, а в его, Яна, лице и всем землянам. Хроноразводящий зачем-то поставил поединщиков в неравные условия, заведомо обреча Влодарека на победу, а Сапара на поражение — так думал звездобой, потихоньку сближаясь с ящером-танком.
Но когда они с виртлем сошлись на дистанцию «рукопашного боя», Ян убедился в незначительности, а может, и в мнимости предоставленной ему форы. Анкилозавр лишь немного уступал карху длиной, измеряемой от кончика носа до кончика хвоста. Туловище его было необыкновенно широким и сильно приплюснутым, короткие лапы были подогнуты под брюхо, а вытянутый струною хвост заканчивался самой настоящей фигурной, замысловатой булавой, притом снабжённой жутковатого вида секирообразными боевыми «ножами». Мускулистый хвостище был сплошь оплетён окостеневшими сухожилиями и густо усажен длинными шипами. Шипы усеивали всё тело анкилозавра и даже обрамляли лапы с наружной стороны. По строению тела ящер-танк отдалённо походил на фринозому — шипоносую ящерицу мексиканских пустынь. Он громко и гнусно шипел, и Ян вдруг понял, что это злобное, давящее на психику шипение производит не анкилозавр, а виртль. Влодареку стало окончательно ясно, что насчет подсуживания землянам ещё бабушка надвое сказала. Пожалуй, шансы поединщиков были примерно равны, хотя думать так перед схваткой — значило настраивать себя на поражение.