Уснуть в дороге не удается: жестокий допинг в сочетании со взбудораженностью не позволяют глазам сомкнуться ни на минуту. Время тянется невыносимо медленно. Дорога кажется бесконечной.
Ночью мы мараем черновой вариант послания, которое в окончательной редакции, переписанное набело печатными буквами, выглядит следующим образом.
«Обращение к властям города и страны.
Господа!
Ответственность за разбойное нападение на войсковую часть № 65564 с целью завладения оружием и боеприпасами берем на себя мы, представители так называемого казанского преступного сообщества, что, однако же, будет невозможно доказать.
В результате налета со склада боеприпасов и артвооружения вышеуказанной части нами вывезено 25 кг пластической взрывчатки, 40 кг тротила и несколько десятков мин и фугасных бомб различного назначения. Всего этого арсенала взрывчатых веществ хватит для того, чтобы поднять на воздух важнейшие административно-хозяйственные объекты города Санкт-Петербурга, а также объявить на территории города террор, равного которому еще не знала история.
К настоящему времени все намеченные для уничтожения объекты заминированы, и нам остается лишь взорвать их в том случае, если вы не пожелаете своевременно выполнить наши требования.
В 9 часов утра 21 сентября вы безоговорочно выпускаете из СИЗО «Кресты» всех осужденных и подследственных заключенных, предоставив им возможность беспрепятственно скрыться. Ни один из выпущенных на свободу узников не должен преследоваться или задерживаться в течение 24 часов. В противном случае это требование будет считаться невыполненным, и мы оставим за собой право привести в действие ранее выдвинутую угрозу.
Через сутки, к 9 часам утра 22 сентября, на Дворцовой площади должны стоять три вертолета МИ-9 с экипажами и полными баками горючего. Кроме того, на борту вертолетов должны находиться полтора миллиарда долларов, расфасованные в несгораемые инкассаторские баулы стодолларовыми купюрами: пятьсот миллионов долларов на борту каждого вертолета.
Указания о месте дальнейшей дислокации вертолетов будут переданы дежурному по мэрии в 9 часов утра 22 сентября по линии мобильной связи.
В случае если вышеперечисленные требования не будут выполнены, в 9 часов 10 минут 22 сентября намеченные для ликвидации объекты будут уничтожены, захвачены родильные дома, детские сады и школы, и мы приступим к осуществлению колоссального теракта, вина за непредотвращение которого целиком ляжет на вашу гражданскую совесть.
Руководители казанской ОПГ».
Утром я смотался на ближайшую почту, где на множительной технике ультиматум растиражировали в количестве десяти экземпляров. Купив газет, конвертов и тюбик клея, я вернулся в наш боевой штаб, где и покончил с задуманным, рассовав по конвертам послания, а снаружи наклеив вырезанные из газет адреса редакций. В каждое такое письмо я не забыл положить фотографии, сделанные «Полароидом», и выдранный из трофейного журнала лист с записями о дежурствах.
Расчет Диспетчера основывался на том, что так называемые силы правопорядка — не купленные с потрохами участковые, опера и постовые, а самого активного плана: разные там спецназы, руопы, фээсбешники, собры и омоны — по приказу свыше начнут со страшной силой плющить братву, особенно же любимую нашу группировку, и Удав, не без оснований опасаясь оказаться раздавленным жерновами запущенной мельницы, будет просто вынужден скрыться в своем загородном лежбище. Именно в загородном, потому что ломиться за бугор будет уже поздно. А пока я заканчивал возню с бумагами, Диспетчер совершил то, в чем я не мог оказать ему помощи: добыл информацию о местонахождении загородной резиденции Удава.
Не будучи посвященным в эту тайну, Диспетчер рассуждал следующим образом: а кто может знать о ней? Кто посещает логово Удава вместе с ним в тяжелые дни? Известно кто: личные телохранители. Без них эта гадина и шагу не ступит. Но у торпед своих телохранителей нет, сами по себе они едва ли способны кого-то заинтересовать…
И еще до окончания ночи Диспетчер отправился к одному из охранников Удава, место обитания которого во внерабочее время было Диспетчеру достоверно известно. Вернувшись, Диспетчер вытащил из-за пояса ствол, бросив его на кровать, где во время сна держал пистолет под подушкой, на стол небрежно швырнул тугую пачку баксов и как-то устало сообщил, что точное местонахождение берлоги Удава ему известно.