Установив обороты турбины на заданный режим, Шевцов внимательно посматривает на приборы. Высота быстро растет. Новый истребитель уже на целый километр выше практического потолка старого «собрата». И это не предел. А кругом голубизна. Бескрайняя и волнующая.
— Тридцать второй! Я — Ландыш! Какие замечания?
— Все отлично! — коротко рапортует Шевцов и плавно переводит истребитель в горизонтальный полет.
— Ландыш! Я — тридцать второй! Достиг потолка.
— Как самочувствие?
— Отличное!
— Действуйте по заданию! — передает руководитель полетов.
Искусно пилотируя, Шевцов проверяет устойчивую работу двигателя и его температурные режимы. Все в норме.
— Тридцать второй! Вы 30 минут в воздухе. Идите на посадку!
— Вас понял. Перехожу на снижение.
Летчик плавно убирает газ и слегка отжимает ручку управления. И вдруг резкая резь в сердце. Самолет круто идет вниз.
Ненормальное снижение истребителя тут же засек радиолокатор.
— Почему так быстро снижаетесь?
Летчик не отвечал.
Полковник Шилов и Волков тревожно переглянулись. Динамик зловеще молчал. По-прежнему светило солнце, и яркие лучи проникали через широкое, во всю стену, окно командного пункта. Оно подкрасило угрюмые лица офицеров в бледно-розовый цвет.
Место падения самолета удалось разыскать только через несколько часов. Истребитель врезался глубоко в землю, разбросав по сторонам обгоревшие обломки. На место катастрофы прибыли полковник Шилов, подполковник Волков и капитан Мельников. Лицо у Александра Васильевича бледное, в глазах недоумение. Степан Герасимович внешне спокоен, но мысли, одна сменяя другую, буравят мозг: «Что произошло? Отказал двигатель?.. Летчик передал бы по радио. Одновременно нарушилась связь? Шевцов мог катапультироваться. Отказало и катапультное устройство?.. Не могли вражеские агенты проделать весь этот расчетливый комплекс диверсий в короткое время и так незаметно».
Резкий крик заставил Волкова повернуться. Метрах в двадцати от обугленной воронки сидел на корточках майор Кикнадзе.
— Смотри! Смотри!.. Рука... Алексея рука. Погиб Алеша.
Все окружили командира эскадрильи. На кочке, перепачканная кровью, копотью и землей, лежала кисть руки Шевцова. Каким-то чудом ее выбросило сюда. Воцарилась тягостная тишина.
— Не доработали машину, — услышал Волков чей-то шепот.
Так вот в чем дело, мелькнула догадка. Если катастрофа — дело рук врага, значит, одна из его задач: посеять в души летчиков недоверие к технике. Но как разобраться, замешан ли тут враг?
С момента взлета истребителя Волков с полковником Шиловым все время находились на командном пункте. Жалоб на машину от летчика не поступало. Выходит, действительно — враг. Но как ему удалось совершить катастрофу? Заложил мину?.. Взрыв по рации услышали бы. А не отравлен ли Шевцов?..
Эта мысль не давала покоя. Но как проверить ее? Тело Шевцова раздроблено на куски да и те обгорели, перемешались с землей. Их надо еще найти. И все же эту версию следовало проверить.
Волков подозвал Мельникова и дал указание, что сделать.
— Особенно точно установи, где был и с кем встречался Шевцов вчера вечером и сегодня утром?
От внезапного прикосновения к плечу Волков содрогнулся.
— Поедем, Степан Герасимович! Наше присутствие теперь беде не поможет, — тихо сказал полковник Шилов.
Волков кивнул. Только сейчас он ощутил, как озябли ноги. Еще раз окинул взглядом место катастрофы. Увидел Авдеенкова. Техник стоял без шапки у самой воронки. Посинелые губы дрожали.
— Говорите, проверили все до винтика?
— Да я за дитем родным так не глядел, как за этой машиной.
Степан Герасимович пошел к «газику».
— Что вы думаете о причине катастрофы? — спросил Шилов.
Волков пожал плечами:
— Что думаю?.. Верно, черт возьми, сказано: не доглядишь оком — заплатишь боком.
Обогнув овражек, «газик» махнул по целине к виднеющимся вдали постройкам. Низко над степью висело малиновое солнце.
8
Подозрение капитана Мельникова
Снег сыпал и сыпал. Потрескавшаяся от мороза земля побелела, и на улице потеплело. Сегодня Мельников пришел со службы раньше обычного. Люся с Толиком ушли в кино, а он ожидал «в гости» Волкова. Эх, взять бы лыжи и махнуть куда глаза глядят. А тяжкие думы все об одном: вот уже пять дней, как разбился истребитель, стало ясно, что замешан в катастрофе враг, а напасть на его след пока не удалось.
В комнате было жарко. Ветер занес в форточку несколько снежинок. Мельников поймал одну. Снежинка быстро растаяла на растопыренной ладони. Вот так же угас и Шевцов, пронзила голову мысль.