Семен подходил к резервуару, когда с горки-погреба стремительно понеслись санки. Они задели его ногу и вильнули под навес. Девочка шустро соскочила с них и... будто провалилась под землю. Только булькнуло. Оказывается, в настиле не хватало двух досок.
Семен сорвал с себя шинель, шапку, китель и плюхнулся в зияющую дыру. Ледяная вода обожгла руки, шею. Маркин нырнул. Еще раз, еще... Наконец рука схватила что-то мягкое. Семен оттолкнулся, поднял вверх руки с мягким клубком. Намокшая одежда тянула вниз, озябшие руки отказывались держать ношу. А над дырой — шум голосов. Из последних сил Маркин приподнял девочку, и ее схватили сразу несколько рук. Потом вытащили его, Семена. Он был, как вынутый из норки суслик. От дрожи зуб не попадал на зуб. Кто-то заботливо набросил ему на плечи шинель, на голову — шапку. Это отец пострадавшей.
— Пойдем, браток. Нужно живей сменить одежду, — сказал он.
Вот и дом. Самый крайний. Хозяин достал из гардероба белье, одежду, заставил Семена переодеться. Его жена натирала девочку денатуратом, и едкая вонь разлилась по комнате.
Пока хозяин дома, Лубенцов, суетился на кухне, Маркин осматривал себя в зеркале. Брюки были ему коротки, полосатая сорочка обтянула тело так, что, казалось, вот-вот треснет.
— Хватит любоваться, — появился в комнате Лубенцов. — Пойдем лечиться. Водка — самое надежное средство от простуды.
Семен заколебался. Грешен уже был... Но его все еще потряхивало в ознобе. Ладно. Куда ни шло. Согласился.
Лубенцов налил ему полный стакан. Запекло в желудке, тепло расползлось по телу, подобралось к голове. Язык стал заплетаться. Лубенцов налил еще.
— Ни-ни-ни!.. Больше ни грамма.
— Пей, Сеня! За второе, можно сказать, рождение дочки!
Выпили. В кухню вошла хозяйка. Она чем-то напоминала Зиночку. Только была постарше. Не сестра ли? — подумал Семен.
— Извините меня. Я так растерялась. Лиза, — назвала себя женщина и протянула Маркину руку.
Познакомились.
— По гроб жизни буду вас, Сеня, помнить. Если бы не вы... Ну-ка, налей, Игорь! За спасителя дочери!
Пришлось Маркину выпить еще. Стал собираться домой.
— Куда вы пойдете? Одежда на вас не форменная. Та сохнет.
— Ничего. Н-ничего, Луиза, — пробормотал Семен. — Хоть в мешке, а только домой. Дело есть.
— На улице непогода. Останьтесь! — не отступала Лубенцова.
— Пьян, думаете? — скорчил гримасу Семен. — А хотите, на одной половице спляшу? — его крепко шатало. Хлопнув в ладоши, он выбросил вперед ногу и вдруг нахмурился. — Н-нет, не буду... Сенька Маркин теперь только серьезными вещами займется. Пойду! — надел китель и шинель. — Всего, хозяева! За одеждой скоро появлюсь.
Распахнув шинель, Маркин шел не разбирая дороги. Разорванные тучи открыли кусок звездного неба. Снег сыпать перестал. Семен шел не торопко, загребая ботинками. Вот Зиночкин дом. Окна светятся. Семена будто кто толкнул постучать в окно. Но тут услышал шаги. Приближались Зиночка и Козырев.
— С пижоном этим все ходишь?! — грубо остановил их Семен.
— Замолчите! — вскрикнула Зина. — Вы... вы... — слова не шли на язык. Она вдруг резко сорвалась с места и побежала к дому.
— Ну, пьяница, добился своего? — зло процедил Козырев.
— Плевать! — В расстегнутой шинели и в сдвинутой набок шапке, Семен медленно поплелся к Дому офицеров. Как раз закончился последний киносеанс и навстречу валил народ.
— Маркин! Вы что творите, мальчишка такой? — Перед Семеном стоял майор Кикнадзе, рядом — его жена.
— Я вас слушаю, товарищ майор! — вытянулся по швам Маркин.
— Нино! Иди, пожалуйста, одна, — повернулся майор к жене и тут увидел в толпе высокого лейтенанта — комсорга эскадрильи Кирсанова. — На ловца и зверь. Задержись, Кирсанов, пожалуйста!
Кикнадзе выждал, пока прошли люди, и выплеснул свой гнев:
— Полюбуйся, комсорг! Опять позорит. Почему напился? Почему забыл прежний урок?
Маркин виновато опустил голову. Из-под открытых бортов шинели виднелась не обычная защитная рубашка, а полосатая.
— А это что за винегрет? — раздраженно вскричал комэска. — Зачем позоришь погоны?
— Случай один, товарищ майор! Я...
— Не надо! — крикнул Кикнадзе. — Товарищ Кирсанов! Разобрать его на комсомольском бюро! Накажите, как следует. Я тоже строго накажу.
Семен так и не сказал ничего в свое оправдание. А тут еще, как назло, мимо прошел капитан из особого отдела. Как-то зыркнул на него. Хмель улетучился. Настроение было отвратительное.
10
Шантаж
Солнце весело заглянуло в окна казармы и разбросало по койкам золотые лучи. Ясное утро еще больше приподняло настроение рядовому Федору Яковлеву. Сегодня ему стукнуло двадцать один. Федор достал из тумбочки почтовое извещение, расправил гимнастерку и направился к взводному лейтенанту Козыреву.