— Смотри, Петька! Будешь пакостить, вот этими руками удушу.
Впервые Федор говорил с ним, как с равным. И впервые в ответе Фиксатого не услышал угроз. Хриплый голос стал покорным:
— Я ж пошутил, дурак! А ты со всего маху.
Яковлев подошел к девушке. Она держала в руке портфель.
— Я вам так обязана...
— Чего тут! Пойдем, провожу.
— Не надо... Я сама...
— Ладно уж, храбрая какая.
Пришлось Федору опять возвращаться.
— Чего в такую позднь одна по лесу шатаешься?
— И еще попоздней бывает хожу. Видите? — она показала портфелем в сторону парка. — Там наша школа, я в вечерней учусь.
— И не боишься одна ходить? — спросил Федор.
— До сегодняшнего дня не боялась.
Стали попадаться фонари. Потянулась узкая улица. Девушка замедлила шаг. В слабом свете фонаря она показалась Федору очень привлекательной. Стояла, размахивая портфелем. Яковлев почувствовал, что она дрожит. На улице было прохладно.
— Как хоть звать тебя?
— Не тебя, а вас, — без обиды поправила девушка. Дала понять, что нужно быть вежливым. — Света. А вас?
— Федор!
— До свиданья, Федя! Еще раз спасибо. Думаю, что встретимся.
С тех пор на Яковлева нашла какая-то дурь: каждый вечер он зачастил к парку. И прямо к школе. Спрячется в темноту и ждет, пока она выйдет. Она — домой через лес, а он за ней метрах в десяти топает. Будто телохранитель. Догнать хочется, а стесняется.
Однажды пошел навстречу. Света узнала его. Против проводов не возразила. По дороге стала расспрашивать: где живет, где работает, кто у него есть из родных? Федору было с ней как-то легко и по-новому приятно. Только плохо, что на них никто не нападал, и Яковлев вынужден был страдать в бездеятельности.
...Тихо поскрипывает паркетный пол под сапогами. Слева двери, справа двери... Длинный коридор. Федор проходит к крайней двери, обитой черным дерматином. Здесь кабинет капитана Мельникова. Дверь опечатана. Наверное, капитан дома. Знал бы он... Что же делать? Что же делать?.. Какая же я сволочь, Света!
В семь вечера Яковлева сменили. И сразу его пригласил к себе начальник караула лейтенант Козырев.
— Вот сейчас вы спокойнее, — заметил офицер. — И все-таки, может быть, расскажете, что с вами творится?
— Да ничего... — вырвалось у Федора. В его душе шла борьба.
— Хорошо. Я не принуждаю, Яковлев. Но если понадобится совет или помощь — приходите! Идите отдыхать.
Взяв подвернувшийся под руки журнал «Советский воин», Яковлев присел на топчан. Вот фото: лейтенант прикалывает светловолосому ефрейтору комсомольский значок. Год назад Федору прикололи такой же.
— Носите, Яковлев! Своей честностью вы заслужили его.
Честностью... Яковлева, как шилом укололи. Какой черт, честностью. Трус я и паразит! Вскочил с топчана. Сел. Память опять листала страницы прошлого.
...Это было месяца полтора назад. Его подозвал взводный:
— Мне нужен связной, товарищ Яковлев! — сказал Козырев. — Рекомендовали вас. Пожалуй, лучшей кандидатуры я и не вижу.
Связной... Яковлев почувствовал, что бледнеет. Так вот, где я видел второго. Ну, конечно же, в Доме офицеров!
Как-то вечером в казарму зашел командир батальона. Спросил, в подразделении ли Козырев? Но тот уже ушел домой. Вызвал Яковлева.
— Срочно к своему лейтенанту! Завтра в шесть утра от Дома офицеров уходит автомашина на «Бусоль». Там будут однодневные сборы молодых командиров. Быть ему обязательно.
Дома Козырева не оказалось. Он ушел в бильярдную. Вот тут-то, в бильярдной, Яковлев и столкнулся с худолицым. Едва Федор спустился в зал, он пошел ему навстречу.
— Вы знаете, что солдатам не положено сюда?
Но Яковлев уже увидел Козырева. Что-то буркнул в ответ и к лейтенанту. Все это в считанные секунды. В памяти отложилось очень слабо.
Так вот, гад, где мы встречались! Федора будто подбросило с топчана. Теперь им владела одна только мысль: действовать!
Поначалу он рванулся к комнате начальника караула. Но тут же передумал. С этого телефона выйти на квартиру Мельникова можно лишь через дежурного по части. Начнет расспрашивать: зачем да почему? Вдруг Федор вспомнил, что когда шел первым этажом с поста, Ивченко, шедший за ним в строю, обратил его, Федора, внимание, что дверь в одну из комнат приоткрыта. Там шло не то собрание, не то заседание и, наверное, забыли дверь запереть. В той комнате есть телефон. Это точно!
— Разрешите в туалет, товарищ лейтенант?
Козырев внимательно поглядел в глаза подчиненного. Чувствовалось, что тот хитрит. Но не отпустить не мог.
— Идите!