— Я вас понял. Что требуется от Люси?
— Одной-двум соседкам сообщить, что я ее дядя. Скажет с уха на ухо, узнают с угла на угол. Подробности обговорим.
Мельников с уважением оглядел усталого коллегу. Веснущатый лоб, пышные рыжие волосы зачесаны назад. Глаза то улыбающиеся, то вдруг строгие. На левой брови и у глаза шрамики.
— Каковы указания насчет дальнейших поисков радиста?
Волков помолчал. Понимал: неопытный Мельников видит в нем наставника и учителя. Надо дать совет. Но Степан Герасимович страшно не любил делиться тем, что еще неглубоко продумано. Заслуживало, например, внимания то, что передача велась в одни и те же часы и дни недели. Трудно поверить, что передающее лицо находится в Степняково с сентября, когда полетела в эфир первая шифровка. Ведь на чужой «Победе» он ездить с передатчиком не будет. Если же машина своя, о новой «Победе» автоинспекция знала бы. Прятаться с машиной в небольшом городе нелегко. На нее указали бы Мельникову. Но этого не случилось. Значит, скорее всего, вылез из «берлоги» законсервированный старый шпион. Значит, работа позволяет ему в этот день недели выезжать за город.
В комнату вошла с тарелками Люся. Вместе с ней — сероглазый мальчонка — вылитый отец. Он удивленно глядел на гостя.
— Толик, познакомься с дядей, — позвала Людмила Ивановна.
— Не хоцу. Он рызый.
Мельниковы покраснели, а Волков громко засмеялся.
— Извините, Степан Герасимович, ему только четыре. Он...
— Да что вы, Людочка, оправдываетесь? — перебил Волков. — В его годы и не такое выкидывают. Сдружимся, Толик, правда?
Вскоре мальчуган сидел на коленях гостя и уплетал вкусный московский бублик.
6
Неожиданное письмо
Над аэродромом свистел ветер, хлестал холодный ноябрьский дождь. Неприятно в такую погоду стоять в карауле, но что поделаешь — такова теперь была у Козырева служба. Находился в наряде и Маркин. Встретились они с Козыревым еще вечером, когда Семен, будучи дежурным по стоянке, зашел в караулку сдавать под охрану самолеты.
— Чего заскучал, Сеня? — спросил Козырев.
— А чему радоваться? Люди танцуют, а ты под дождем кисни.
Уже стемнело, когда Козырев сдал караул. Тут же зашел в дежурку к Семену пригласить его на танцы. Но Маркина не было. На вешалке висела лишь его непросохшая плащ-накидка. Семен ушел пораньше, так как собирался в командировку.
Перед танцами Козырев заглянул в бильярдную. На всех столах играли. В сумрачном помещении висел табачный дым. Маркер Никитыч сидел за своим столиком и хмуро посматривал в зал.
Вскоре вошел рыжеватый подполковник с капитаном из особого отдела. Мельникова Козырев знал, подполковника видел впервые. Догадался, что это новый начальник штаба. Слышал, будто он доводится родственником Мельникову.
— Давненько, капитан, не был у нас. Просьба твоя выполнена. Два новых комплекта шаров уже имеется, — поднялся маркер.
— Отлично, Никитыч! Только я их что-то не вижу.
— Знаешь, капитан! По правде сказать, не всем я их даю. Люд всякий бильярдную посещает. Вчерась, например, лейтенант прикомандированный играл. Ему только молотом в кузне орудовать. Кий начисто расклепал. Шар отколол. И смылся. Начальник Дома офицеров приказал новые шары только по документику давать.
— И с меня документ потребуешь?
— А что сделаешь? Знаю тебя хорошо, да другие что скажут?
Офицеры подошли к столу, где ожидал очереди Козырев.
— Выходит, вы не только баскетболом, а и бильярдом увлекаетесь? — спросил Мельников.
— Немного, — машинально вытянулся перед начальством Козырев.
В разговор вмешался подошедший Никитыч:
— Скромничает. Не верь, капитан! Всех высаживает.
Глаза у Мельникова азартно заблестели. Он любил сильных соперников. Как раз закончилась игра на крайнем столе.
— Пожалуйста, товарищ подполковник! Уступаю вам очередь, — вежливо сказал Козырев.
— Благодарю, лейтенант! Прихворнул я. Сыграй с капитаном.
Волкову действительно нездоровилось. Он зашел сюда ради знакомства. Вчера возобновили старый разговор с Мельниковым. Выяснилось, что Волков прав. «Кто-то, где-то, что-то» неосознанно сболтнул. Этими «кто-то» оказались солдаты Яковлев и Карамышев, выезжавшие с Мельниковым на место происшествия. В суете Александр Васильевич забыл их предупредить, и о своих чекистских «подвигах» они поделились с некоторыми сослуживцами.