Их подобрал какой-то железнодорожник. Она была контужена, а Олежке не то осколочком, не то при падении рассекло бровку. Когда немного окрепли, вернулись в Полтаву. Тут и вспомнили про знакомого врача.
Лечил Ткаченко сестру и Олежку старательно. Но однажды...
То ноябрьское хмурое утро не забыть Пелагее Денисовне. Пришел к ней Микола чернее ночи. «Беда, Пелагея! Померли ночью Анюта с Олегом». «Та ты що!?» — всплеснула руками. «Тиф задушил». «Чого ж ты ранише нэ казав про цэ?» «А когда казать? Самому неделю уже нездоровится. Боюсь, как бы от них не подхватил. Надо, чтоб немцы про тиф не пронюхали. Спалят меня вместе с хатой».
Похоронили их назавтра в одной могиле...
— Вы лично видели мертвых? — перебил рассказ Игнатенко.
— Гробы бачила. Воны булы забыти. Тыф — хвороба заразна.
— Могила сохранилась?
— Аякже. Я за нэю и зараз, як за дытем, доглядаю.
Да, предположения Волкова, которые он высказал Ивану Ивановичу по телефону из Москвы, сбывались. Но надо было все досконально проверить.
— Пелагея Денисовна, у вас не сохранилось фотографии сестры и того знакомого доктора?
— Мабуть, дэсь е. Трэба пошукаты.
И нашла. То были фотографии двадцатилетней давности. И все же круглолицый с мясистыми губами парень напомнил Ивану Ивановичу широколицего обрюзгшего врача из Степняково.
— Добре, Пелагея Денисовна! — удовлетворенно сказал Игнатенко. — Вы сказали, что у Олежки поранило бровку. Шрамик на ней остался?
— Та грэць його знае. Помню, з бровкы сукровыця сочилась.
— А пятнышко? Не ошибаетесь, что было оно именно у Олега?
— Ни, нэ помыляюсь. То другэ дило. Родымэ пятно — на викы.
Игнатенко был удовлетворен. Шрам на брови у Козырева был. А вот родимое пятно?.. Это бесценная деталь. Окажись на лопатке подозреваемого овальное пятнышко и... Снова спросил:
— А как вам стала известна судьба Виктора?
— Дэсь в прошлому роци встрила на базари одну давню знайому. Вона в вийну эвакуировалась разом з Анютой. Вид нэи и довидалась, що эшелон дийшов до Уральска. Прыихала туды. Слиды привэлы мэнэ в дитдом, а дали — пид Москву.
Любое предположение, пусть даже безукоризненно обоснованное, остается предположением. Неприятная картина — эксгумация. Но ради убедительного доказательства пришлось пойти на этот шаг. В вырытой могиле действительно оказалось два сгнивших гроба. И все же, по заключению экспертов, здесь лежали только останки женщины: волосы, прелые кости. Предположение оправдалось. Надо было срочно возвращаться в Степняково. Проинструктировав Пелагею Денисовну, как следует себя вести, Игнатенко пригласил ее лететь с собой.
Информацией о судьбе Козыревых Игнатенко действительно «раскрыл глаза слепцу». Чувствовалось, что надлом произошел, что, зацепившись за край обрыва, глыба вот-вот свалится в пропасть.
И Козырев не выдержал, сдался:
— Я готов отвечать на вопросы. Только лучше завтра.
40
У истоков зла
В камере было свежо. Ткаченко сильно знобило. На чем же попались? Где ошибка?.. Тяжелым думам нет конца. Они выплывали из воспаленной памяти, как туман из-за горы...
...Азы грамоты ухватил Микола в Полтаве. Решил стать врачом. Не раз видел, как тех чаевыми наделяли.
Мечта сбылась. Стал работать. Ни от чего не отказывался: ни от яиц, ни от куска сала, ни от денег. Только однажды взятку не взял. Как глянул в голубые с поволокой очи дивчины, так и остолбенел. Каждый день стал в тот дом являться, здоровьем «хворой» матери интересоваться. И все ради дочек больной: Пелагеи и Анюты.
— Вы спаситель наш, — бесхитростно сказала младшая Анютка.
Спаситель... Это слово было сказано от души, а потом прилипло к нему и обернулось именем нарицательным. Под этой кличкой пошел по документам вражеской разведки.
К Анютке тянуло. Мать ее выздоровела — надо было искать другие предлоги, чтоб видеться.
Однажды зимой возвращались из театра поздно. На улице было ветрено и страшно холодно. Ткаченко предложил:
— Может быть, у меня переночуем?
Она так на него посмотрела, что ему стало не по себе.
— Нет, я не в этом смысле... — начал лепетать. — На Подол идти далеко.
— Дойду, — перебила Анюта. — Не надо меня провожать.
Но он следовал рядом. У калитки она сказала:
— Николай Михайлович, не приходите больше к нам. Вы хороший человек, вы... вы спасли нашу маму, но...
Он продолжал приходить. Попытался подействовать на Анюту через старшую сестру. Однако и Пелагея не помогла. Понял причину: Анюта встречалась с военным летчиком. Позже узнал его фамилию: Козырев!