— Интересно…
— Интересно в театре девочек за коленки хватать. А здесь дело делать надо.
— А что остальная братва говорит?
— Остальная братва в разброде, но в основном мнение едино: дальше Дрозда терпеть нельзя. Хрен его знает, откуда взялся, непонятно, что делает. Братва недоумевает — слышал про такое слово?
— Не умничай, Фима…
— Ладно, — вздохнул Крянев. — Короче, братва в непонятке полной. И это положение вещей надо кончать.
— Так, знаешь, кто говорит? Политики.
— Город и деревня должны сближаться, Серёга..
— Это ты о чем?
— Все о том же. Последний раз спрашиваю: поддерживаешь ты меня? Или так и будешь девочку из себя строить?
— Фима, — сказал ему Воронин, — базар-то фильтруй.
— А чё ты жмешься? Говори: да или нет?
— А братва тоже поднимется?
— Уф! — опять вздохнул Крянев. — Ну ты и упертый. Скажу честно: не все, но поднимутся. Народ будет. Мы их сделаем, Серёга.
— Отвечаешь?
— Когда я туфту гнал?! — обиделся Крянев.
— Ну смотри, Фима. Все сделаю. Но слова свои помни.
— Достал ты меня, Серёга.
— Я сказал.
— Я тоже.
4
Разговор с Калининым состоялся в квартире Лены. Шмелев понимал, что рисковал, но по зрелом размышлении понял, что это наилучший вариант. Слежки за ним не было — или тот, кто следил, был невидимым призраком. Иван тщательно проверил, нет ли за ним «хвоста», — все, по его мнению, было чисто. На всякий случай он проделал несколько трюков, которые могли бы запутать филеров, если бы они были, но, как он считал, все это было напрасно — никто за ним не следил.
Что касается квартиры Лены, то это действительно был наилучший вариант. Если бы даже кто из нежелательных знакомых и увидел, можно было бы объяснить тем, что здесь живет его женщина. Хотя даже и в этом случае он не стал бы что-то объяснять. Слишком много чести.
А встречаться где-то на нейтральной территории — вызов.
Не поймут. Ну, и еще была одна причина…
И причина эта — Лена.
Что странного, что мужчина скучает по женщине, которую любит? Правда, объяснить это он никому не сумел бы.
И не захотел бы. Это только их дело — его и Лены.
Когда Иван вошел в квартиру, Калинин уже ждал его.
Они разговаривали в комнате, а Лена, словно восточная женщина, сидела на кухне и только подносила мужчинам чай и кофе.
Впрочем, она не переживала по этому поводу. Нисколько.
— «Дубрава», говоришь? — переспросил Калинин. — Это на Минском шоссе?
— Точно, — сказал Иван. — Там еще поля такие, знаешь?
— Это там, где твой Дрозд аэродром строит?
— Точно, — снова сказал Иван.
— А почему ты сказал — «Дубрава»? — спросил Калинин.
Его что-то мучило, а что — он никак не мог понять. Какая-то мысль, которая вот-вот должна была превратиться в гениальное открытие, но никак не хотела превращаться. Олег почувствовал, что у него раскалывается голова.
Иван тем временем отвечал ему:
— Один из ближайших помощников, некий Аркадий, сказал: вот, мол, кто в этой «Дубраве» сидеть будет, бесплатное представление посмотрят. Битву титанов, так сказать.
— Гладиаторов, — вспомнив, тихо поправил его Калинин.
Мысль его наконец обрела плоть и кровь. Конечно! Что там говорил оператор Альберт? Они будут отмечать какой-то праздник в кафе «Дубрава» и наблюдать за боем гладиаторов. Именно так.
— Как ты думаешь, Ваня, — медленно проговорил Олег, — это будет яркое зрелище?
— Да уж, — кивнул Иван головой. — Эта штука будет посильнее «Фауста». Отвечаю.
— Ну, вот и все, — глядя перед собой пустыми глазами, произнес Калинин. — Скоро мы встретимся с этим гадом.
— Это с которым же? — спросил Иван.
Калинин посмотрел на друга внимательными глазами и решительно проговорил:
— Мне надо с тобой крупно поговорить.
— А мы что делаем? — усмехнулся Иван. — Чаи гоняем?
Когда Калинин ушел, Иван посидел еще некоторое время, осмысливая услышанное. А потом встал и отправился на кухню.
Лена сидела за столом и смотрела на него огромными своими глазами.
— Ну, — сказала она, — наговорились?
— Досыта, — ответил Иван, улыбаясь ей.
— Что ты лыбишься? — усмехнулась она — Ты сразу уйдешь или чай останешься пить?
— Чай.
— Не напились? Я вам три чайника принесла.
— С Олегом пить — одно, а с тобой — совсем другое. Чувствуешь?