- С чего ты взял, парень? Что ты про меня знаешь?
- Н-нет, нет, что вы, я ничего не знаю, просто... преступников я не такими себе представлял.
- Вот и не болтай зря, - рявкнул разозленный вдруг Фрейзер. - И вообще - не твоего ума это дело.
- Простите, сэр. Конечно, сэр.
Том, про себя удивляясь реакции Фрейзера на столь невинное замечание, обескураженно замолчал. Ему казалось, что он хотел сказать что-то приятное гостю, который стал ему симпатичен. Но по какой-то непостижимой причине, оказалось наоборот. В конце концов, он списал это на плохое самочувствие Фрейзера и отчасти был прав. Но только отчасти, просто он даже представить себе не мог, как был близок к истине, а для Джейми развивать эту тему было равносильно падению в пропасть, из которой выбираться потом будет довольно затруднительно. Но в какой-то степени он был поражен проницательностью камердинера и теперь смотрел на него, не только с некоторой опаской, но и с невольным уважением.
На стуле была разложена одежда узника, которая, насколько это было возможно при ее плачевном состоянии, оказалась абсолютно чистой и даже заштопанной. Кроме того, Том раздобыл где-то вполне сносные чулки, приличный жилет, галстук и башмаки его размера. Окончательно тронутый Фрейзер послушно дал себя заплести и побрить, правда, для этого Тому пришлось забраться на табурет, потому что сесть гостю, понятно, было довольно проблематично.
Удовлетворенно окинув в зеркале свой облик, Джейми, основательно облагороженный стараниями камердинера, повернулся к Тому и с усмешкой проговорил.
- Ну что, парень, теперь-то разрешишь мне быть гостем своего хозяина? Как считаешь, Его Светлость будет доволен твоими усилиями?
Том придирчиво оглядел шотландца с головы до ног и - у Джейми не было причин сомневаться в его искренности - на полном серьезе ответил.
- Конечно, одежду бы вам не мешало поприличнее, сэр, но думаю, при желании вы могли бы украсить любой прием, милорд.
В глубине глаз Фрейзера что-то неуловимо изменилось, и он снова улыбнулся, хотя теперь в улыбке не было сарказма. Когда он подошел к Тому и положил руку на худенькое плечо камердинера, глаза его светились давно забытым теплом.
- Ты - славный малый Том - верный и добрый и... спасибо тебе за заботу. Признаю, наверное, я иногда вел себя непростительно по отношению к тебе, ты этого совсем не заслуживаешь, но просто... сам понимаешь, не каждый день... колошматят тростью по заднице, и настроение, согласись, от этого не улучшается. Хотя, конечно, это совсем не может быть оправданием.
- Я понимаю, милорд.
- Так что, я прошу прошения, если мое поведение показалось тебе недостойным. Но... в общем, при случае, я скажу лорду Джону, что он может гордиться тобой.
Лицо камердинера просияло.
- О, милорд. Вы очень добры. Это будет лучшей благодарностью для меня. Если вы готовы, пойдемте, я провожу вас в гостиную. Ужин скоро подадут.
***
- КАК ВЫ СЕБЯ ЧУВСТВУЕТЕ, мистер Фрейзер? - Благодарю, вас, милорд, довольно-таки сносно, благодаря вашим стараниям, - Джейми оскалился в усмешке так, что стали видны блеснувшие зубы. - Моим стараниям? - Грей напрягся, ожидая новую порцию язвительных колкостей, - Вы шутите верно? - У нас считают, что добрая порка исцеляет не только мозги, но и тело... Частенько мой родитель, видя, что я прихворнул, устраивал мне отменную головомойку и, глядишь, на следующий день, как рукой сняло, - его синие глаза упрямо сузились. - Думаю, мог бы серьезно заболеть после ледяного душа и пары часов карцера, устроенного вашими ревностными молодчиками, но сейчас остался только легкий насморк, - он демонстративно шмыгнул носом. Джон вдруг внезапно пожалел, что вчера сдерживал свою руку. «Как это у него получается? - подивился Грей. - Прямо все время руки чешутся ему всыпать». - Вам никто не говорил, Фрейзер, - лорд Джон, растягивая слова, поиграл желваками и поверх своего бокала посмотрел шотландцу прямо в глаза, - что после нескольких минут, проведенных с вами, появляется непреодолимое желание снять с вас штаны и высечь как следует. Джейми рассмеялся. - Говорили, милорд, - он отхлебнул вина и уставился на бокал, с удовольствием облизнув горьковатые губы, - Думаю, мой отец согласился бы с вами, а также учителя, и... моя сестра, Дженни, конечно. - Он немного подумал и когда продолжил голос его внезапно стал глуше. - И... моя жена... тоже была бы не прочь. По крайне мере, иногда она готова была выцарапать мне глаза. - Ваша жена? - Грей очень хорошо помнил, как она выглядела. Хоть прошло уже много лет. - Кстати, где она теперь? - спросил он, чтобы что-то спросить. Джейми пустил глаза в стол и долго молчал. И когда Грею уже показалось, что продолжения не будет, он услышал тихое и ровное: - Ее нет. Но легкий трепет и сдержанная тоска в голосе, почудившиеся Грею, подсказали, что тема слишком болезненная, чтобы касаться ее в праздном разговоре. - Сожалею о вашей утрате, мистер Фрейзер. Шотландец слегка кивнул, не поднимая глаз, и Грей понял, что разговор на эту тему должен быть окончен. Он вздохнул, тихонько заводясь от неловкости ситуации и своего бессилия в этом противостоянии с Джеймсом Фрейзером, чувствуя от всего этого неприятное теснение в груди, которое очень хотелось выпустить из тела. - Так какого черта, сударь, соблаговолите мне объяснить, вы мотанули, словно таракан из-под тапка кухарки, - потребовал он скорее от вспышки отчаяния, чем от злости. - И, ради бога, куда? Вы дали мне слово!.. Не слишком-то было приятно искать вас под этим вашими промозглыми шотландскими дождями и ветрами. Фрейзер сидел неподвижно - застывшая фигура, словно высеченная из камня, ласково позолоченная огоньками трепещущих свечей. Долгое время он сидел молча, уставившись на пламя свечей в канделябре, словно хотел получить ответ оттуда. В комнате не раздавалось ни звука, даже торф не потрескивал в камине. Грей ждал. Он мог позволить себе это. Наконец Джейми снова поднял на него глаза, глубоко вдохнув, и Грей увидел, как узковатый жилет, явно с чужого плеча, натянулся на груди шотландца. Широкий рот Фрейзера сжался в тонкую линию. - Моя жена, - сказал он, с трудом выдавливая слова, будто они причиняли ему боль. - Она была целительницей. И не просто знахаркой, каких немало в горной Шотландии, она принадлежала к тем, кого у нас называют «бандруид», что означает «белая дама» или «колдунья». - Белая колдунья, - Грей проговорил также тихо, но, почувствовал, как его кровь бурлит от возбуждения. - Значит, слова того человека относились к вашей жене? - Я подумал, что да. А если так... - широкие плечи слегка шевельнулись. - Я должен был пойти посмотреть, - просто сказал Джейми. - Понятно. И что?.. Грей деликатно умолк. Фрейзер покачал головой. - Это не имело к ней никакого отношения, - тихо ответил он. - Ее действительно нет. Сказано это было тихо, без надрыва, но Грей уловил нотку безысходного отчаяния в охрипшем вдруг голосе. Обычно лицо Фрейзера оставалось невозмутимым и непроницаемым. Вот и теперь оно не изменилось. Только искорки свечей дрожали в синих глазах. - Почему вы сразу не сказали, что это из-за вашей жены? - тихо пробормотал Джон. - И что бы изменилось, майор? - Джейми подпер щеку кулаком и с интересом посмотрел на коменданта. - Вы благословили бы меня? - Господи. По крайне мере, я был бы избавлен от того, чтобы так сурово наказывать вас, чертов вы гордец. - Не берите в голову, милорд, думаю, вы сделали то, что должно. Так же, как и я. И... - Джейми тряхнул головой, и его большой рот опять скривился в упрямой усмешке, а глаза прищурились, - позвольте сделать вам комплимент, майор... у вас очень крепкая рука. И, если бы не мое вселенское упрямство, в котором часто любила меня упрекать моя женушка, я бы сейчас и минуты не смог просидеть на этом стуле. Грей, сам того не желая, на удивление чувствовал себя польщенным так, что даже слегка смутился. - Хмм... да уж... - пробормотал он, чтобы скрыть смущение за сарказмом. - Вчера я узнал много новых для себя слов, хотя, знаете, я бы не сказал, что совсем отсталый в этом плане. Джейми от души рассмеялся. - А я вчера вспомнил даже те слова, которые давно позабыл. И придумал пару новых, мне кажется. Точно не могу сказать.