Джон прищурился на оцепеневшего заключенного. Трость между его руками снова многообещающе согнулась:
- И вам даже не интересно, что будет в худшем?
Обойдя Джейми кругом, он подошел к жарко пылавшему камину.
- На все воля Божья.. - услышал он за спиной сиплый напряженный голос.
Грей невесело рассмеялся.
- Да, наверное.. Но беда ваша в том, мистер Фрейзер, что вы никак не уразумеете: в данный момент я для вас - орудие божье. Так что сейчас я - ваш личный Бог.
Пауза затянулась. Грей в задумчивости засмотрелся на играющее пламя.
- Так что же будет в худшем, сэр? - наконец, услышал он хмурый, но, в общем-то, бесцеремонный вопрос, выводящий Джона из магической отрешенности.
- А в худшем.. что ж, - Грей прерывисто вздохнул, возвращаясь к безрадостной действительности, - в худшем, по новому приговору суда, вас отправят в колонии, Фрейзер, и если вы счастливо не помрете от голода и болезней в вонючем трюме какого-нибудь утлого суденышка, перевозящего рабов через океан, то тогда, рано или поздно, сгинете где-нибудь на плантациях, от лихорадки или кнута надсмотрщиков. И почему-то мне сдается, - он окинул взглядом окаменевшие плечи шотландца, - это случится достаточно рано...
Наконец, плечи узника двинулись, и Джон услышал тяжелый шумный выдох, будто племенной бык перевел дыхание.
- Слишком просто. Думаете, я сдамся и позволю отходить себя вашей паршивой тросточкой, да мне наплевать на все ваши угрозы, слышите, наплевать. Я не дам себя пороть, как какого-то жалкого школяра, из-за вашей чертовой прихоти. Нет. Не дам. И не мечтайте.
Фрейзер вскинул голову. Если бы Джон знал его лучше, он бы понял, что шотландец весьма напуган. Только в этом случае он мог так сильно выйти из себя...
Джон почувствовал, как раздражение вновь закипает в нем, как пена на густом сиропе. Он опять встал перед Фрейзером, нахохлившись, как бойцовый петух, и снова взглянул шотландцу прямо в глаза, свирепея.
- Не дашь?! - в негодовании вырвалось у него. - Да кто ж тебя спросит-то? Я сейчас вызову пару солдат, они повалят тебя на стол - ты даже не дернешься! А потом так отходят тебя своими поясами, что месяц сидеть не сможешь. И, черт меня раздери, если мне это покажется слишком большой компенсацией за то, что я неделю мочил свои штаны в ваших чертовых вересковых пустошах, под ледяным ветром, на досуге, дьявол, размышляя, как меня накажут теперь за то, что я допустил побег важного государственного преступника, да еще такого... который владеет важной государственной тайной.
Несколько длинных мгновений они кромсали друг друга глазами, только что искры не летели от их скрестившихся взглядов. Темно и светло голубого.
Наконец, Джон опустил глаза и проговорил совсем тихо и как-то горько.
- Да черт бы вас побрал, Джеймс Фрейзер, вы же дали мне слово. И я поверил вам.
Если бы он дал Джейми пощечину, и то его не передернуло бы так с головы до ног, как после этих горестных слов. Вспышки вины, стыда, сожаления, раскаяния мерцали в глубине его синих глаз, делая его лицо совсем беспомощным.
Наконец, он снова набрал воздух в грудь и, все равно, проговорил так же тихо.
- Но я же вернулся, разве нет?
Джон с сомнением вскинул брови и отвернулся. Потом он подошел к своей коллекции и поставил трость на место, понимая, что испытывает при этом значительное облегчение.
- Ладно, Фрейзер, - устало проговорил он. - Вы правы, я не имею права устраивать вам приватную порку, а публичную я просто не хочу. Так что вопрос закрыт. Идите в свою камеру. Надеюсь, у вас там найдется, во что переодеться. Всем своим... хм... подопечным, будьте добры, скажете, что вы отсутствовали по моему личному распоряжению. Чтоб не было вопросов.
Он взялся за колокольчик, позвонить конвоирам, и вдруг услышал:
- Мне лечь прямо на этот стол.
Грей резко развернулся, чтобы увидеть, как Джейми Фрейзер, довольно скованно двигаясь, подошел к его массивному рабочему столу из красного дерева, покрытому зеленым сукном, и остановился, разглядывая. Потом деловито отодвинул в сторону чернильницу с перьями, пресс-папье, пепельницу и еще несколько вещей, лежащих прямо перед ним. Когда он задрал мокрую рубаху и стал медленно расстегивать бриджи, Джон вскинулся, выходя из оцепенения.
- Что вы, мистер Фрейзер, думаю это лишнее.
И поймал презрительный, чуть насмешливый взгляд, брошенный шотландцем в его сторону.
- Знаете, мистер Грей, что говорил мне мой отец, всякий раз, когда основательно отхаживал меня ремнем по заднице.
- И что же, мистер Фрейзер?
- А то, что настоящих мужчин всегда дерут по голому заду.
С этими словами, Джейми, стянул прилипшие бриджи до середины бедер, решительно заголяя зад, потом задрал мокрую рубаху и нагнулся над столом, твердо упёршись локтями в тяжелую столешницу. Крепкие, покрытые легкой рыжей порослью, ягодицы шотландца упрямо забелели в мерцающем пламени камина.