О, он ко всему подготовился. Да еще так тщательно!
Только вот сейчас почему-то растерялся, в первый раз в жизни увидев своего сына. Мальчугана в потертых джинсовых шортах и выгоревшей на солнце синей футболке с изображением дельфина. Совсем обычный мальчик, как и сотни таких же щупленьких десятилетних мальчишек, — и удивительно, невероятно похожий на самого Криса. Тот же упрямый подбородок, прямой нос, те же серые, в минуту волнения становящиеся совсем черными, глаза. Те же непокорные черные волосы.
Крис прокашлялся, лихорадочно пытаясь найти подходящие слова. Но безуспешно. За свою жизнь он много раз рисковал головой, бросая вызов стихиям. Однако ни разу еще ему не было так страшно, как сейчас.
Майкл молча ждал, в упор разглядывая незнакомца, который был его отцом.
Стряхнув оцепенение, которое грозило погубить все на корню, Крис протянул сыну руку.
— Думаю… это и в самом деле… я.
Голос дрожал и срывался, как будто Крис пробежал марафонскую дистанцию. Отчаянно не хватало воздуха. Показалось ли или Майкл на долю секунды замешкался прежде, чем протянуть ему руку?
Однако протянул. И теперь Крис стоял, бережно сжимая горячую ладошку сына — своего сына! — и привыкая к этому необыкновенному чувству. Пальцы у Майкла оказались, как у его матери, тонкие и длинные, почти хрупкие, однако ладонь покрывали мозоли. Откуда эти мозоли? Крис не знал. Если подумать, он вообще ничего не знал о жизни Майкла.
Мальчик по-прежнему выжидательно заглядывал ему в лицо, и Крис догадался: следующий шаг за ним.
— Ты… ты зайдешь?
Ну не абсурдно ли — приглашать сына в дом, как будто они чужие друг другу люди! Но Майкл, видимо, не усмотрел в этом ничего странного и вошел в гостиную, с интересом осматриваясь по сторонам. Правда, пока любоваться было нечем. Крис въехал в этот дом накануне, а потому гостиная имела еще безликий вид, типичный для большинства съемных домов.
— Хочешь чего-нибудь выпить?.. Ну, соку или лимонаду, — поспешно добавил Крис, боясь, как бы мальчик не решил, что отец предлагает ему пива.
— Да, спасибо, с удовольствием. Интересно, он всегда так вежлив? И так спокоен?
Крис неловко заспешил в кухню, кивком предложив сыну идти за ним.
— А твоя… Я хочу спросить: а где твоя… мать?
Почему-то Крис не сомневался, что этот визит происходит без ведома Марджори.
— По средам она ведет кружок лепки, — сообщил Майкл, непринужденно усаживаясь на высоком табурете посреди кухни.
Крис заглянул в холодильник.
— Персиковый сок, лимонад или кола?
— Персиковый, если можно. Я его больше всего люблю.
— И я, — ответил Крис, до смешного обрадованный этим потрясающим открытием: они с сыном любят один и тот же сок! Похоже, Майкла это обрадовало не меньше. Отец с сыном обменялись дружескими ухмылками. Наверное, так и рождается взаимопонимание, подумал Крис. Внезапно на душе у него стало легко, и он совершенно искренне произнес: — Я рад, что ты пришел.
— Я тоже, — закивал Майкл. — Мне всю жизнь хотелось, чтобы у меня был отец.
Крис приподнял брови.
— Правда?
— Понимаешь, — объяснил Майкл, — не так-то легко, когда у тебя только один родитель. Я совсем не хочу сказать, что мама плохая. Ничего подобного. Лучше ее во всем свете не сыщешь. Но, думаю, — рассудительно завершил он, — кое на что папы годятся лучше мам.
— Например? — на всякий случай решил уточнить растерявшийся Крис.
— Лазить.
Крис уставился на сына еще более недоуменным взглядом.
— Ну, лазить по скалам. — Майкл смущенно пожал плечами. — Ты умеешь?
— Ну разумеется, — чуть ли не оскорбленно заверил его Крис. — А твоя мама по-прежнему боится высоты?
Он вспомнил, как нервно жалась к нему Марджори, когда однажды он повел ее прогуляться на вершину живописного утеса, что стоял неподалеку от «Вязов». Застенчивость не позволила девушке отказаться, но радости эта прогулка ей явно не доставила. Уже внизу Марджори призналась, что с детства не переносит высоты.
— Боится, — подтвердил мальчик. — То есть она говорит, что не находит в этом занятии ничего хорошего: ни смысла, ни интереса.
— А тебе, значит, нравится?
Майкл мог бы не отвечать — Крис и сам видел, как засверкали его глаза.