Обняв племянницу за плечи, он направился к замку. Так они и вошли в ворота, прижимаясь друг к другу.
К ним приблизился нормандский предводитель, потягивающий вино и небрежно озирающийся вокруг с видом человека, владеющего всем, на что падает его взгляд.
Раздраженная его присутствием, Бетани, фальшиво улыбнувшись, сказала:
– Если бы вы знали, как я ненавижу этого рыцаря с черным сердцем! Гром и молния, да я скорее умру, чем допущу, чтобы чужеземный захватчик завладел состоянием Нортумберленда.
Девушка глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце и укрепиться духом. Она знает, что ей надлежит сделать.
– Сегодня ночью я отправлю к вам Мери и Брета. Пусть ваш человек ждет у выхода из подземного хода. Как только стража уснет, приняв приготовленное Майдой зелье, я отвлеку нормандца. Тогда Мери и Брет с Божьей помощью пройдут по подземному ходу к вашему человеку. Клянусь спасением души своих родителей, я сделаю так, чтобы они добрались до перекрестка дорог. Ждите их там.
Брам тревожно взглянул на Ройса:
– Боюсь, ты затеяла опасную игру, девочка. Смотри, как бы ты сама не запуталась в собственной хитрости.
– Не беспокойтесь, дядя Брам. Этот нормандский великан, несмотря на огромный рост и сильные мышцы, непроходимо туп. Творец, щедро наделивший его физической силой, отказал ему в уме.
– Потише, девочка. Не надо недооценивать своего противника.
– Не волнуйтесь, я смотрю на все это трезво. Но Ройс де Бельмар, похоже, от меня без ума. Достаточно будет нескольких милых улыбок, чтобы он начисто позабыл обо всем на свете.
– Если ты ошибаешься, утром настанет час расплаты, и винить в этом тебе придется лишь себя саму и свою беспредельную нортумберлендскую гордость.
Как только шотландцы выехали за ворота замка, Ги де Бельмар подошел к брату:
– Ройс, тебе следует заняться своими ранами. Дела подождут, или ими займусь я.
Ройс стиснул Бетани руку:
– Рабыня, мне нужны твои услуги.
Девушка не стала спорить. Камзол и рейтузы рыцаря были пропитаны кровью. Просто чудо, что он еще держался на ногах.
Брет крепко обнял сестру, и Бетани, нагнувшись, шепнула ему на ухо:
– Брет, ты нужен Мери. Помни, что ты обещал дяде Браму. Завтра вы оба будете в Шотландии, а я присоединюсь к вам попозже, – солгала она, рассеивая его страхи.
Всхлипнув, мальчик кивнул и направился к Мери. Та взяла его на руки, и он ласково вытер ей слезы.
– Не плачь, Мери. Я позабочусь о тебе.
К Ройсу подошел отец Джон:
– Я провожу Мери и Брета в часовню. – Обняв Мери за плечи, он повернулся с грустной улыбкой к Бетани: – Бетани, когда сможешь, присоединяйся к нам.
– Благодарю вас, святой отец. Я постараюсь.
Как только священник, Мери и Брет ушли, Ройс схватил Бетани за руку, и она покорно проследовала за ним в его спальню. После того как они вошли в комнату, рыцарь закрыл дверь и рявкнул:
– Займись ванной. В таком виде я не могу заниматься делами.
Бетани поспешно засуетилась у очага.
– И еще, Анни, – услышав его тихий, вдруг ставший глухим голос, девушка застыла на месте, – найди лекаря, кто занялся бы моими ранами.
Повернувшись к нему, Бетани ахнула, увидев искаженное от мучительной боли лицо. Только оказавшись в спальне, рыцарь позволил себе расслабиться, показывая, какие страдания причиняют ему раны. Но девушка не позволила себе восхититься его стоическим поведением. Ройс де Бельмар, нормандский рыцарь, – ее враг. Она должна радоваться тому, что у него сейчас на уме не развлечения, а забота о своем здоровье. Опытным взглядом человека, не раз имевшего дело с ранеными, Бетани осмотрела раны и убедилась, что лишь одна из них серьезна.
– Ты что это надумала? – подозрительно встрепенулся Ройс.
– Если бы было нужно прижигание, я обратилась бы к Майде. Но я сама знаю толк во врачевании ран. Эту, – указала она на рассеченную руку, – необходимо зашить.
Отвернувшись, Бетани поставила на огонь котел с водой, обдумывая, какие травы надо принести из погреба.
Заметив недоверчивое выражение лица рыцаря, девушка едва не рассмеялась вслух:
– Не беспокойтесь, я не причиню вам вреда.
– С чего ты решила, что я доверюсь тебе?
– Послушание мое вы уже имеете. Если вы боитесь, вам достаточно будет лишь приставить мне меч к горлу.
– Non, Анни, для тебя главное не собственная жизнь, а безопасность брата и сестры. Именно поэтому ты стала рабыней. Глупо заботиться о ком-то другом прежде чем о себе самой.
Не сказав ни слова, Бетани развернулась, собираясь уйти.
– Анни, мне не доставляет радости угрожать твоим родственникам, но ты сама навлекла это на себя. Если бы ты вместо того, чтобы своенравничать, покорилась своей участи, надобность в угрозах отпала бы сама собой.
Голос Бетани прозвучал тихо и мягко, но она знала, что до рыцаря дойдет каждое слово:
– Значит, подобно скотине, я должна безропотно подчиниться? Знай же, все мое естество протестует при звуке щелкающего бича и голосе хозяина.
– Безропотно или нет, но ты должна повиноваться, у тебя нет выбора, – сказал Ройс, проводя рукой ей по спине.
Вздрогнув, девушка отшатнулась от него.
– Выбор есть всегда! – с жаром бросила она, выбегая из комнаты.
– Если так сражается мужеложец, меня дрожь охватывает при мысли, что будет, если шотландцы выставят против нас настоящих мужчин, – сказал. Ги.
– Проследи за тем, чтобы воины упражнялись трижды в день. Раз столкновения с шотландцами не избежать, мы должны быть к нему готовы, – ответил Ройс.
Бетани, входя в комнату, услышала конец разговора братьев, но изобразила полное безразличие. Ей стало гораздо легче на душе после того, как был решен побег брата и сестры.
Увидев, что Ги нахмурился, девушка спокойно обратилась к нормандскому вождю:
– Если вам угодно, я приду позже.
– Non, заходи, – махнул рукой Ройс, приглашая ее войти.
Но его брат остановил Бетани. Отобрав у нее поднос, он внимательно изучил мешочки с травами. Девушка вспыхнула, услышав обращенные к брату слова Ги:
– Болиголова и волчьего глаза здесь нет. И все же я бы не стал ей доверять.
Оскалившись собственной шутке, Ги взглянул на Бетани.
Та не ответила на его улыбку, решив, что шутки у нормандцев почему-то начисто лишены юмора.
– Она знает, какое наказание ждет ее, если она замыслила что-то недоброе, – сказал Ройс.
– Вспомни про уксус, – заметил Ги. На лице Ройса расплылась улыбка:
– Она сполна заплатила за свою глупость.
– И все же, мне кажется, если у нее хватило дерзости выкинуть такую штуку, она опять может прибегнуть к чему-нибудь подобному, – сказал Ги, глядя на Бетани с деланным ужасом, словно опасаясь, что у нее вот-вот вырастут рога или она насадит его на вилы.
– Уверен в этом. Анни очень не нравится быть рабыней. Но она очень любит своих родных и поэтому будет беспрекословно мне повиноваться.
Подобно соли, втираемой в свежую рану, его слова явились болезненным напоминанием о той власти, какой он обладал над Бетани. Но завтра, если все пройдет благополучно, все угрозы нормандца превратятся в пустой звук.
– Если вы желаете сами заняться своими ранами, скажите одно слово, и я уйду.
Поставив ведро, девушка стиснула дрожащие руки, не желая ничем выдать свои страдания.
– Non. Ты останешься и будешь врачевать мои раны, – сказал Ройс.
Ги недовольно покачал головой, следя за тем, как Бетани снова взяла ведро и направилась к лохани. Ройс хлопнул брата по спине:
– Мне ничего не угрожает. Иди проследи за тем, как выполняются мои распоряжения. Теперь мне потребуется лишь нежное прикосновение Анни.
Возвращая девушке поднос, Ги сказал:
– Уясни твердо: если моему брату станет худо от твоего врачевания, я отомщу.
Проводив его взглядом, Бетани повернулась к предводителю:
– Ваш брат получает огромное наслаждение, пытаясь запугать меня.
– Non. Ги по натуре не жесткосерден. Просто он делает для меня то, что делаешь ты для своих родных. В этом вы очень похожи друг на друга.