Ксения чуть испуганно смотрела на него: женщину?
— Лили?
Похититель опять расслабился, усмешка побежала по его лицу.
— Вас совсем не интересует ваша собственная судьба, Ксения Поттер?
— Я ведь ее совсем скоро узнаю, разве нет?— девушка совершенно не собиралась показывать этому человеку ни своего волнения, ни страха.
— Конечно,— мужчина взглянул на часы на своем запястье: темный браслет отразил пламя свечи.— К сожалению, не все в этом мире страдают пунктуальностью...
Ксения промолчала, отворачиваясь: она чувствовала слабость. Это нормально, так должно было случиться, она это прекрасно понимала. Там, внизу, она сделала выбор, почти не задумываясь.
Она была целительницей, призванной спасать людей. Она знала почти все о силе и слабости Ментальных приемов, она знала все о Ментальных нитях, способных и спасать, и убивать.
Но разве она могла поступить иначе?! У нее не было времени раздумывать и взвешивать решение, она просто сделала, стараясь подарить Лили надежду на спасение. И если Ментальная нить действительно поможет им, то все будет не напрасно...
— Вы бледны, может, вы чего-то выпьете перед дорогой?
Ксения усмехнулась, готовая рассмеяться. Никакой чай ей уже не поможет, потому что каждый раз, когда она будет ощущать Лили, когда она будет читать ее сознание, силы ее будут убывать. И самое страшное — не только ее...
Прости, родной...
Словно вернулось прошлое, словно она снова стояла перед постелью деда и видела его спокойное лицо, обрамленное седыми волосами. И он тихо говорил ей о долге, о пророчестве, о даре. О ее силе. О том, что ей будет трудно, потому что она призвана спасать других, а не себя. Он верил, что она всегда, вставая перед выбором, будет думать сначала о других, а потом о себе. И она старалась делать именно так, и ни разу не засомневалась. Но сейчас, понимая, что она не могла поступить иначе, Ксения все равно мучалась вопросом: а правильно ли она поступила? Ведь на этот раз она рисковала не собой, то есть не только собой...
Она прикусила губу, заставляя себя поверить, что поступила правильно. Возможно, все скоро закончится и без этой связи. Может, вот сейчас, через пару минут, сюда ворвутся Джеймс и Скорпиус, и все закончится. Она так хотела в это верить...
Она вздрогнула, когда ее похититель опять заговорил:
— Вынужден вас ненадолго оставить, думаю, мне стоит самому встретить гостя...
Ксения хотела спросить, что же это за гость, но не стала: все равно скоро узнает...
Человек кивнул эльфам и вышел через дверь, которую было почти не отличить от стены.
Странно, почему же он раньше не показал себя, если понимает, что они его не знают? Или не узнают...
Ксения на несколько секунд позволила себе нащупать сознание Лили: она была в темноте, несчастная. Она боялась. И любила.
Ксения очень надеялась, что это чувство — любовь, что с такой силой сейчас сейчас горела в сознании подруги — поможет Лили не отчаяться. Потому что иначе это точно не закончится хорошо...
Девушка подошла к закрытому окну, думая о муже. Где он сейчас? Наверное, сбился с ног, разыскивая их. Хорошо, что с ним рядом Малфой... Кузен всегда может сохранить холодный разум... Хотя в данном случае Ксения могла допустить все, что угодно, потому что Лили, научив Скорпиуса любить, сделала его слабым. Так же, как Роза сделала слабым Тео...
Тео, вот кто бы тут мог помочь. Он бы мог поддержать в ней силы. И нить, когда силы закончатся. Он, более сильный в Ментальности, мог бы как-то облегчить ношу, что взяла на себя Ксения. Только как выбраться, чтобы попросить помощи у Тео?
Девушка обняла себя руками, глядя в пол, по которому был рассыпан странно серый песок, хрустевший под ногами...
Она так хотела верить, что Джеймс и Скорпиус их найдут. Не так уж много врагов у Малфоя, которые могут осмелиться на подобное. Они должны их найти. Возможно, вот сейчас они подходят к этому дому...
Думать подобным образом было проще, чем поддаваться бессилию что-то изменить или панике, и Ксения старалась верить, старалась уверить себя в этой спасительной мысли. Помощь близко, и ее решение связать себя с Лили ничего не будет значить...
Она так хотела в это верить, что на миг обрадовалась, когда за ее спиной открылась дверь. Девушка была готова поверить, что на пороге появились ее муж и кузен.
Она отступила назад, глядя на вошедшего молодого человека. Она знала его, хотя давно не видела. Она помнила эти глаза, когда в них были базграничная боль, и ужас, и страх, и мольба. Помнила, будто это было вчера, потому что ей пришлось исправлять то, что сделал Скорпиус.
Ей даже не нужно было закрывать глаза, чтобы увидеть, как наяву, комнату в Хогвартсе, каменный пол которой был в пятнах крови. Она словно была наполнена болью, Ксения это ощущала, когда они с Тео опускались на колени, чтобы помочь хоть чем-то этому мальчику с мольбой и ужасом в глазах и девушке, не признававшей своей боли.
Перед Ксенией стоял Фриц Забини.
Скорпиус Малфой.
Нужно было собрать все свои силы, чтобы сейчас остаться собой.
Он мог бы кинуться прочь, отгоняя от себя образ увиденного, отгоняя от себя страх и ужас, что могли бы окутать его душу, в которой все чаще появлялись неведомые ему раньше чуства.
Он бы мог отвернуться, закрыв глаза и сохраняя в себе на миг увиденное, без подробностей, без разглядывания. Отвернуться, чтобы убежать, что в сущности было бы подобно первому варианту.
Он мог бы начать буйствовать, давая выход накопившимся внутри чувствам. Чувствам, которых нет и не должно быть в его душе.
Он мог бы просто достать палочку и решить одним взмахом все проблемы. Но, как он понимал, это будет лишь видимость решения. Все равно ничего не изменится.
Поэтому он даже не думал о том, что сделать — он и так это знал.
Пока Поттер стоял на пороге, выпучив глаза и то открывая, то закрывая рот, Скорпиус сделал шаг в квартиру, рассчетливо и методично разглядывая то, что от нее осталось. Разглядывая, чтобы запомнить, чтобы понять, чтобы ничего не упустить. Все остальное — потом.
Черные, опаленные бешеным огнем стены. Пепел. Остовы мебели, тоже черные. В воздухе — дым и гарь, дышать тяжело. На потолке — черные подпалины, словно огонь успел лишь несколько раз лизнуть его. Под ногами хрустело разбитое и расплавленное стекло фоторамок. Обгорелое дерево журнального столика с пепельной пылью. Подсвечники у остова комода.
Он остановился возде единственного, что уцелело в этой комнате. Причем Скорпиус понимал, что уцелело неслучайно, потому что в пламени, что могло расплавить стекло, вряд ли устояло бы старенькое кресло-качалка. Ее кресло. И в нем сейчас сидел старый плюшевый кот, от которого жена отказывалась избавиться, хотя смотреть на игрушку было уже жалко, таким кот был потрепанным.
Позади появился пришедший в себя Джеймс. Он встал рядом и тоже посмотрел на странно выглядивших тут кресло и кота. На черном фоне сгоревшей комнаты они казались пугающе нелепыми.
— Что ж, версия о том, что вы забыли погасить камин, отпадает,— проговорил Поттер, отгоняя тяжелый воздух и не менее тяжелые мысли, что сейчас спокойно двигались в голове Скорпиуса.— Пойду посмотрю остальное...
Малфой кивнул, все еще не сводя взгляда с игрушки. Он не хотел двигаться, не хотел уже никуда идти. И куда? У него отняли дом, где он столько лет находил тепло и уют, где он был счастлив...
Малфой заставил себя сбросить эту глупую сентиментальность, которой сейчас тут уж точно не было места. Нужно было действовать, нужно было думать и решать.
— Поттер, что там?— идти в кухню или в спальню, чтобы увидеть то же самое, без особой причины не хотелось. Но что-то ему подсказывало, что причина явно найдется. И это все-таки внушало оптимизм — он начинал интуитивно чувствовать своего противника, угадывать его поступки.
— Конечно, тебе лучше туда не ходить,— в комнате, если это еще можно было назвать комнатой, появился бледный Джеймс. Руки у него были перемазаны гарью, чему Скорпиус не удивился: друг мог испачкаться, даже ничего не делая, вспомнить хотя бы его удивительные полеты через камины.— Но тебе придется...