— Бедный,— посочувствовал Ал.— Но ведь он не один, он вместе с Гриффиндором, разве нет?
— Не знаю, возможно...
— Мама... А ты? Ты ведь не одна?— насторожился мальчик.
— Нет, что ты, дорогой,— она улыбнулась.— Я всегда рядом с вами... И бабушка Молли, и дядя Фред... Все, о ком вы помните...
— Как у них дела?
— Мы все не спим — это самое лучшее, что может случиться с навечно заснувшими,— проговорила мама, и Альубс засмеялся — так слова мамы были похожи на то, как обычно говорил дедушка Дамблдор.
— Вот подожди пару веков, и будешь думать, как Слизерин,— усмехнулся мальчик, мысленно извиняясь перед старым волшебником за то, что вновь потревожил его.
— Через пару веков все мы будем мирно спать... Кроме, может быть, тебя и твоего папы...
— Да, папу нужно будет подготовить,— снова рассмеялся Альбус.
Мама тоже улыбнулась, а потом посмотрела на воду, что билась о берег недалеко от них.
— Тебе пора?— догадался мальчик.
— Я хочу увидеть остальных... В последние дни им было непросто...
— Мама...
— Да?
— А можно мне с тобой?
Она ненадолго задумалась, а потом кивнула. Они поднялись, Джинни взяла Ала за руку и повела по берегу.
— Ой...— Ал остановился, когда вместо песка под ногами оказалась трава. Он поднял глаза и увидел зеленый лес, освещенный луной, темную холодную воду вдалеке, поляну, по которой мягко ступала мама.— Ой...
Он увидел сидящего на земле Джеймса. Брат был в пижамных штанах, волосы на голове растрепаны больше, чем обычно, а на коленях у него, как это ни странно, лежала книга.
— И что мы читаем?— заинтересовался Ал, подходя к брату (чуть не наступив на розового ежика, что торопливо пересекал поляну) и присевшей рядом с ним маме. По всему было видно, что Джеймс даже не заметил их появления.— Ого... «Пособие будущему отцу-волшебнику: как вырастить настоящего мага»...
— Он очень тревожится из-за того, что будет плохим отцом,— с улыбкой заметила мама, с лаской глядя на Джеймса.
— Он не видит и не слышит нас?
— Нет,— почти с сожалением произнесла Джинни.— В нем сны и мир мертвых, с которым он непроизвольно говорит, слишком тесно связаны... А ты их очень легко разделяешь...
Альбус проследил за взглядом мамы и только тут заметил лежащих на дальнем склоне животных.
— Они видят нас?— догадался мальчик и тут же направился туда, где на траве отдыхали четверо благородных животных.
Так странно: он впервые видел их, но знал, кто это. Наверное, это из-за того, что они были во сне Джеймса, а брат хорошо знал своих гостей.
— Дедушка, у тебя колючка на шее,— Ал медленно подошел к красивому оленю. Карие глаза почти улыбались, благородная голова наклонилась, словно благодаря.— Бабушка, ты знаешь, у меня твои глаза... А все говорят, что папины...
Лань чуть придвинулась, подставляя морду под ладонь мальчика. Ал перевел взгляд на веселого пса и спокойного волка, что наблюдали за ними.
— Простите, мистер Блэк, но я боюсь собак,— вежливо проговорил Альбус,— и волков тоже, если честно...
Пес фыркнул, все так же махая хвостом.
— А вы знаете, что у Тедди есть сын, его зовут Сириус Люпин, так здорово!
Кажется, пес засмеялся, падая на бок и катаясь по траве.
— Ал,— позвала мама.
— Нам пора,— мальчик погладил лань по спине.— Еще увидимся!
Он подбежал к Джинни, собираясь спросить, почему они уже уходят, когда увидел, что во сне Джеймса появилась Ксения. Да, действительно пришло время уходить...
— Я могу еще остаться с тобой?— робко спросил Ал, беря маму за руку.
— Сколько хочешь...
— Куда мы теперь?
Она не ответила, потому что они уже переступили порог леса и оказались в хорошо знакомой Альбусу комнате. «Нора» была тихой, в окна бился солнечный свет, с кухни доносился шум воды и звон кастрюль.
— Мама?— Ал испугался, потому что рука, сжимавшая его ладонь, внезапно исчезла.
— Я здесь.
Он удивленно открыл глаза, потому что увидел их: четверых подростков, что сидели в гостиной. Ал легко узнал отца — Гарри Поттер устроился на полу, читая журнал о квиддиче. Он опирался спиной о колени красивой рыжей девушки с тетрадью и пером в руках. Девушка улыбалась и смотрела прямо на Альбуса.
— Мама?
Она кивнула:
— Я снюсь дяде Рону,— прошептала она, кивнув на длинного, нескладного рыжего парня, что сидел на подлокотнике кресла, рядом с еще одной девушкой, в которой было легко узнать Гермиону.
— Что ты делаешь?— Ал обошел диван, чтобы заглянуть в тетрадь Джинни Уизли.
— Рисую хвосторогу,— улыбнулась она, показывая рисунок.— Нравится?
— Я люблю драконов. И рисовать тоже. Я думаю стать художником...
— Ты будешь писать портреты?— удивилась Джинни, продолжая свой рисунок.
— Ну, кто-то же должен этим заниматься,— признался Ал, глядя, как дядя Рон осторожно поправляет пряди волос, что выбились из-под заколки на голове Гермионы. Потом он посмотрел на окно и только тут понял, что свет не солнечный, а лунный. В саду были видны силуэты — то ли собак, то ли волков, а на заднем фоне звучало пианино. Ал вздрогнул, не зная, почему...
— Мама...
— Да?
— Пойдем в сны Лили.
— Мы не можем,— тут же ответила Джинни, не отрывая взгляда от своего рисунка.
— Почему?
— Потому что она не спит.
— Хм, я лег за полночь...— вслух заметил Альбус, но не стал размышлять о том, почему сестра не спит. Наверное, у нее на это были причины.— Тогда куда?— он не хотел прерывать это интересное путешествие, тем более — так скоро расставаться с мамой.
— Пойдем,— она внезапно появилась рядом, снова беря его за руку. Волчий вой за окном «Норы» становился сильнее. Но дом Уизли растворился с первым же их шагом, и Альбус зажмурился, потому что в лицо ударил яркий свет.
Ослепляющий, греющий лицо и руки.
— Папа,— догадался Альбус, не раз без спросу проникавший в сознание отца и видевший там отголоски света Гарри Поттера.— Поэтому он не видит снов, да, мама?
— Да. Свет застилает все, что бы он мог увидеть,— мама медленно шла под лучами солнца, Ал едва различал ее посреди этого океана света. Странно, но на ней уже было не желтое, а белое платье, и выглядела мама немного по-другому.— Он думает, что я ему не снюсь... На самом деле, он просто меня не видит... Как и остальных, что к лучшему...
— Лечащий свет,— прошептал Ал, видя, как рядом, почти растворяясь в лучах, движутся тени и фигуры. Потом он уловил голоса. Самым знакомым из них был был голос самого папы: он говорил с ней. Он говорил с мамой, но о чем, Ал понять не мог.
Он увидел, как мама села, прикрыв глаза: казалось, что она слушает папу. Ал отступил.
— Я люблю тебя, мама,— прошептал мальчик.
Когда ее рука отпустила его ладонь, он тут же сел на своей постели в спальне Гриффиндора. На его лицо падали первые лучи восходящего солнца. Он спрыгнул с кровати и подошел к окну, улыбаясь.
— Доброе утро, мама... Доброе утро, бабушка Молли и дядя Фред... Доброе утро, дедушка Джеймс и бабушка Лили... Ах, да... Хорошего дня, профессор Слизерин,— улыбнулся он, залезая на подоконник. Он помолчал, глядя на то, как почти оранжевый шар отрывается от вершин деревьев в Запретном лесу.
Солнце вставало над миром живых, бросая новый вызов уходящей в сумрак ночи.
Мы не выбираем поединки.
Скользя по лезвию назначенной судьбы,
Мы в силах лишь решить исход борьбы,
Храня иль разбивая сердца льдинки...
Скользя по лезвию назначеной судьбы,
Мы с бездною опять играем в прятки:
Ей заглянуть в глаза? Умчаться без оглядки,
Забыв о том, кто ты и кем ты был?
Мы в силах лишь решать исход борьбы,
Храня тепло серебряного снега:
Поднять перчатку, не принять побега,
И посмотреть в лицо своей судьбы.
Храня иль разбивая сердца льдинки,
Сметая лед и пламя на пути,
Сражайтесь — чтоб свой лес в конце найти —
Для этого ведем мы поединки...