Выйдя из двери ресторана, Пеньковский подал Виллу знак рукой. Затем, не говоря ни слова, двинулся по улице, дав понять, что Винн должен следовать за ним. Затем он зашел во двор и сообщил англичанину, что обнаружил за ним слежку. Приятный ужин в ресторане пришлось отменить. Условились встретиться в аэропорту.
Винна встревожило сообщение Пеньковского. Он сам пытался обнаружить слежку, но ничего подозрительного не заметил.
Достаточно спокойно отреагировал на эту ситуацию Чизхолм, которому перепуганный не на шутку Винн рассказал о выявленном наружном наблюдении.
Судя по материалам дела, сотрудники контрразведки заранее узнали о приезде Винна в Москву. Впрочем, это было нетрудно, ведь англичанин приехал совершенно официально. Но сотрудники органов госбезопасности основательно подготовились к приезду гостя из Туманного Альбиона. Номер, куда поселили англичанина, был оборудован подслушивающей техникой, на все время пребывания в Москве за ним устанавливалось наружное наблюдение, которое Пеньковский и выявил у гостиницы «Пекин».
Несмотря на все предпринимаемые объектами наблюдения меры предосторожности (включение на полную громкость радиоприемника и воды в ванной комнате), чекистам удалось расшифровать записи разговоров Винна и Пеньковского в номере гостиницы «Украина». Янг выражал обеспокоенность своей судьбой, а Винн успокаивал его, ссылаясь на помощь «друзей» из английского посольства. Из содержания бесед было ясно, что через три-четыре недели в английском посольстве произойдет замена дипломатов и приедет новый человек, который продолжит работу с Пеньковским (КГБ уже было известно, что Р. Чизхолма меняет Г. Кауэлл — также установленный разведчик).
Служба наружного наблюдения фиксировала посещения Винном посольства в то время, когда там находился Чизхолм. А вечером 5 июля сотрудники наружной разведки доложили о неестественном и подозрительном поведении Пеньковского и Винна у ресторана «Пекин». Оба объекта наблюдения производили впечатление очень напуганных людей.
Теперь сомнений в том, что Пеньковский завербован английской разведкой, не оставалось. Но предстояло точно установить место хранения шпионской экипировки, инструктивных писем, шифрблокнотов, бесцветной копирки, определить объем и содержание переданной на Запад информации и задокументировать все факты, подтверждающие преступную связь офицера военной разведки со спецслужбами противника. Но главное — попытаться провести задержание шпиона с поличным при осуществлении операции по связи с представителями иностранной разведки.
Утром 6 июля Пеньковский приехал для проводов Винна в аэропорт. Подошел к нему не сразу, а только после того, как внимательно осмотрелся и убедился, что англичанин без «сопровождения». Винну бросились в глаза жалкий вид и угнетенное состояние Янга. (Еще более жалким Винн увидел своего подопечного через несколько месяцев, но уже в глазок камеры во внутренней тюрьме Лубянки, когда англичанину разрешили посмотреть на подельника. По мнению следователей, Винн должен был убедиться лично, что находившийся у него на связи агент, тоже арестован.)
Когда сели на скамейку в зале ожидания, англичанин спросил, что все-таки случилось вчера вечером. Пеньковский ответил, что, как ему показалось, он выявил слежку за Винном.
Далее он сказал, что в ГК по КНИР один из ответственных сотрудников выразил недоумение но поводу частых приездов Винна в Советский Союз, которые не имеют никаких практических результатов. В связи с этим Пеньковский попросил Винна пока воздержаться от командировок в Москву.
После этого разговор зашел о том, чем Пеньковский занимался, сотрудничая с американской и английской разведками. Янг рассказал о своей роли в этой большой тайной игре и высказал уверенность, что действовал в интересах сближения позиций Запада и СССР. Несколько раз он возвращался к теме перехода па нелегальное положение и бегства из страны.
Попрощались в зале. На этот раз Пеньковский не пошел провожать гостя к трапу самолета.
Прилетев в Лондон, Винн дважды встречался с Кингом и его шефом. Он подробно рассказал о своем пребывании в Москве, о встречах с Пеньковским, его душевном состоянии, о случае возле ресторана «Пекин». Его попросили подробно начертить схему их движения с Пеньковским, когда он обнаружил слежку, а потом па карте Москвы еще раз показать маршрут следования. Несколько позже ему сообщили, что, по заключению аналитиков, тревога Пеньковского была напрасной, так как КГБ свойственно без повода, так сказать, в дежурном порядке, устанавливать слежку за находящимися в стране иностранцами.
Винн сказал также, что его поездки в Москву были бы теперь нежелательны, так как в Госкомитете высказывают сомнения в их полезности.
Шеф не старался, как это делалось раньше, настаивать па продолжении вояжей.
Уже в середине сентября, узнав, что Винн подготовил две машины для передвижных выставок, позвонил Кинг и поинтересовался, куда он собирается на них ехать.
Винн ответил, что выставки пройдут в Румынии и Венгрии.
Вспомнили о Пеньковском. Кинг сообщил, что у Яши вес в порядке и он по-прежнему работает в ГК по КНИР.
В свою очередь, факт обнаружения слежки за Винном не давал покоя и Пеньковскому. Тщательно анализируя ситуацию, он пытался установить причинно-следственную связь, понять скрытый подтекст этого события.
Если это обычная слежка за иностранцем, то ничего особо страшного в этом нет. Просто при случае нужно будет выяснить, как долго она велась и что стало известно сотрудникам наружного наблюдения о поведении иностранца.
Ситуация осложнялась, если под подозрение попал сам Пеньковский и наружка выявляла все его связи из числа иностранцев. По чисто внешне в его контактах с Винном не было ничего предосудительного. Он общался с ним по долгу службы и с санкции своего руководства.
Это было для него железным алиби. Другое дело, если органами госбезопасности велась глубокая разработка Янга и чекистам стал известен истинный характер его встреч с англичанином. Но тогда почему его не арестовывают...? И еще один вопрос: могла ли выявить служба наружного наблюдения его контакты с супругами Чизхолм?
Вернувшись с аэродрома после проводов Винна, Пеньковский вышел на сотрудника КГБ и сказал, что обнаружил за Винном слежку. Обиженным тоном он выразил недоумение, почему его не поставили в известность и не попросили о помощи, если англичанин действительно представляет оперативный интерес для органов госбезопасности. Сотрудник сказал, что ему об этом ничего не известно и что КГБ время от времени выборочно устанавливает наружное наблюдение за иностранцами. Доверительный тон и дружеское расположение представителя КГБ несколько успокоили Пеньковского, понизили градус его подозрительности.
Учитывая, однако, что он, как свидетельствовало окружение и данные оперативной техники, постоянно находился в нервозном состоянии и мог предпринять попытку перейти на нелегальное положение, были приняты меры, которые сводили бы к минимуму осуществление подобного рода замыслов.
В середине июня Р. Чизхолм, который еще в мае отправил в Англию жену с детьми, выехал из Советского Союза. Некоторая задержка с его отъездом была связана, как считали в КГБ, с приездом в начале июля Винна.
Поддержание связи с Пеньковским теперь возлагалось на новых людей — Кауэлла и Карлсона.
С Карлсоном Пеньковский познакомился в июне на одном из приемов в американском посольстве. Чтобы смягчить настороженность объекта, его не стали отводить от приема в американском посольстве, тем более, что никого из англичан там не было.
Янг без труда узнал своего нового связника по фотографии, которую ему показал Винн. Знакомство состоялось в рамках обычной протокольной встречи. Этот контакт был зафиксирован, но контрразведка не соотнесла его впрямую со шпионской деятельностью Пеньковского. Ведь до сих нор были выявлены его преступные связи только с англичанами, и чекисты не предполагали, что объект их наблюдения является агентом сразу двух разведок.
Не стали препятствовать участию шпиона и в приеме, устроенном 16 августа по случаю пребывания в СССР делегации табачных фирм США. Без «английского присутствия» на этой встрече «присмотр», за Пеньковским также не был плотным. Именно поэтому он смог не только встретиться с Карлсоном, но и обменяться с ним разведывательными материалами. Произошло это в туалетной комнате.