— Кэйт! — закричал он на бегу. — Кэйт, ты здесь?
— Я застряла в кабине, — крикнула она в ответ. — Дверь заклинило.
— С тобой все в порядке? — спросил он, залезая к ней в машину через окно. — Ты можешь двигаться? Может, позвать на помощь?
— Я просто жутко испугалась, — стиснув зубы, проговорила Кэйт. Теперь, когда худшее, казалось бы, миновало, она почувствовала неописуемую слабость в ногах.
Команчо одним ударом выбил заклинившую дверь и взял Кэйт на руки.
Иногда даже самые независимые и гордые женщины нуждаются в помощи. У Кэйт было много подобных минут, но она всегда оставалась одна на пепелище надежд и планов. Тогда вместо мужчины с ней была Мимс, единственный человек, кому Кэйт могла довериться.
— Ты вся в крови. — Команчо попытался осмотреть ее рану, но Кэйт была слишком потрясена, чтобы позволить ему разжать свои руки.
Позже, в своей спальне, она будет уверять себя, что на ее месте любой человек отреагировал бы так же. Однако в этот момент, более всего на свете ей хотелось очутиться в крепких объятиях Команчо. Ничего и никогда она не желала с такой силой.
— Это просто царапина. Это может подождать. Пожалуйста, просто обними меня.
Команчо не пришлось просить дважды. Он прижал ее еще крепче, и их тела соприкоснулись от бедер до плеч. А ведь он почти забыл, как невообразимо приятно чувствовать изгибы и запах ее тела! Кэйт доверчиво прижалась, и Команчо ощутил, насколько близка ему эта женщина, чье тело подходит к его собственному как когда-то отколовшийся кусочек. Он еще долго мог бы стоять так, не двигаясь, но Кэйт знобило, еще немного и ей может стать еще хуже.
— Мне нужно отвезти тебя домой и уложить в кроватку, Китти, — сказал Команчо, неся ее к своему грузовику.
Он усадил ее в кабину, пристегнул ремни и поехал на ранчо так быстро, как позволяла безопасность. Кэйт издала отчаянный короткий крик, когда увидела на крыльце Хэнка и Дельту. Как только Команчо притормозил, она распахнула дверцу и, наполовину шагом, наполовину бегом направилась к отцу.
— Я попала в аварию. Кажется, машина безнадежно разбита.
— В аварию? — Хэнк посмотрел поверх головы Кэйт на Команчо.
— Похоже, она потеряла управление, — подтвердил Команчо.
— Я ехала слишком быстро, потому что опаздывала, — пробормотала Кэйт, зарывшись лицом в рубашку Хэнка.
Расслабившийся и успокоенный, он поднял за подбородок лицо дочери и вытер ей слезы своим носовым платком.
— Машину можно заменить, дорогуша. А ты у меня одна… Слава Богу, все обошлось!
Всю дорогу до кухни он крепко сжимал ладони дочери. В этот момент Хэнк очень сожалел о своей болезни. Если бы у него было здоровье, Кэйт не пришлось бы колесить по Техасу вдоль и поперек в попытках спасти ранчо.
— Ты ранена?
Кэйт перестала плакать.
— Я чем-то порезала шею.
— Дельта, посмотри, пожалуйста, — попросил Хэнк.
— Много лет назад, когда она упала с велосипеда, было серьезнее, — успокоила его Дельта.
— Все равно, я думаю, необходимо вызвать доктора Вильямса, пусть посмотрит!
— Мне не нужен доктор! — запротестовала Кэйт.
Если бы Хэнк не был так взволнован, он бы громко рассмеялся — уж очень Кэйт напоминала его самого в решении подобных вопросов.
— Это всего лишь царапина, — уверяла Дельта. — Давай-ка займись делом и подержи вот это, — она сунула ему в руку белую тряпочку. — А я схожу за аптечкой.
Спустя минуту Дельта перевязывала пострадавшую. Кэйт же, придя в себя, вспомнила о займе. «И надо ж такому случиться, — подумала она. — Я до сих пор ничего им не сказала о займе!»
— Нет никаких оснований, — Кэйт схватила
Хэнка за руки, — для того, чтобы мы сидели с траурными лицами только потому, что я задержалась по дороге домой. Я получила заем, папа, все до последнего пенни!
Хэнк улыбнулся.
— Это хорошие новости. Я не очень-то верил в успех, потому что слишком хорошо знал, какие тяжелые времена переживает сегодня Техас. Все эти конторы и банки находятся в полном упадке.
— Мне не пришлось обращаться в контору или в банк. Сенатор Морган познакомил меня с одним миллионером, который любит рискованные предприятия. Я забыла документы в папке на заднем сиденье «кадиллака», но условия займа очень просты. Ты в состоянии меня выслушать?
— Я могу тебя выслушать, если ты считаешь необходимым начать этот разговор прямо сейчас, — ответил Хэнк, не желая огорчать Кэйт.
— Это пятилетний договор. Первые двенадцать месяцев мы платим только проценты с предоставляемой суммы. По окончании этого срока мы начинаем выплачивать саму сумму займа, и в следующие четыре года нам следует погасить долг.
Хэнк быстро прикинул в уме: цифры получались невероятные.
— Что ты даешь под залог, ранчо?
— Это был единственный путь получить заем. И тебе не следует беспокоиться. Я уверена, что смогу расплатиться по счетам.
Хэнку пришлось прикусить язык, чтобы не выказать своего разочарования и не сказать дочери, что она совершает ужасную ошибку.
Кэйт смотрела на него лучистым взором.
— Тебе не нравятся условия?.. — сияя, Кэйт смотрела на отца. Он обещал ей свободу действий и не мог теперь нарушить своего слова.
— Я уверен, что тебе удалось сделать самое лучшее из возможного при сложившихся обстоятельствах.
— Звучит без энтузиазма.
— Меня беспокоит твое состояние. Ты все еще очень бледна.
— Если Кэйт не возражает, — прервал Команчо, — я взгляну на расчеты и цифры в документах, как только привезу ее папку.
Дельта поднялась на ноги.
— Хватит деловых разговоров, — сказала она безапелляционно. — Команчо, пожалуйста, помоги Хэнку, а я провожу Кэйт наверх.
— Ничего не имею против, — сказал Хэнк. Поднимаясь на ноги, он почувствовал дрожь в коленях. Чтобы сохранить равновесие, ему пришлось опустить руку на стол. Нагнувшись, Хэнк поцеловал Кэйт в лоб. — Дельта права. Пора нам обоим немного отдохнуть.
При обычных обстоятельствах он, безусловно, отказался бы от помощи Команчо. Однако в тот вечер Хэнк был благодарен молодому человеку за поддержку.
— Не помешало бы чего-нибудь выпить, — сказал он, опускаясь в свое любимое кресло.
— Я присоединюсь к вам, сэр.
Команчо прошел в игровую комнату и принес оттуда бутылочку бургундского и два бокала. Оба пили жадно, большими глотками, как страждущие в пустыне, приникшие к долгожданному источнику.
— Все выглядит не так уж хорошо, верно? — сказал наконец Хэнк, ставя на столик свой пустой бокал.
— Но и не совсем плохо, — ответил Команчо, вновь наполняя доверху бокалы.
— Не смеши меня, сынок. Может быть, я уже слишком стар и немощен, но я еще помню кое-что и кое в чем разбираюсь. Сегодня днем Кэйт пытались убить. Если этого еще недостаточно, то, пожалуйста — она сказала мне о каком-то сукином сыне, который, по моему мнению, ее просто-напросто надул. Так что можешь не говорить, что дела обстоят не так уж плохо.
Команчо перестал прохаживаться взад и вперед по комнате и опустился на стул рядом с Хэнком.
— Но ранчо все еще записано на ваше имя. Вы можете не подписывать документы.
— Черт побери, Команчо, ты ничего не понимаешь! Я обещал Кэйт не мешать ей ни в чем! Если я нарушу свое обещание, она улетит в Нью-Йорк следующим же рейсом. Видишь, сынок, я между двух огней…
— Думаю, вы ошибаетесь, она не уедет.
— Бог мой, как я на это надеюсь! Я знаю, насколько это эгоистично и как это нелегко для нее, но мне хочется, чтобы она оставалась со мною до конца.
— Мы уже говорили о продаже рогатого скота и фермы без земли для того, чтобы освободить территорию для экзотических животных. Это поможет нам покрыть текущие расходы. Кроме того, у меня есть еще кое-какие деньги. Если Кэйт изъявит желание, я буду рад предоставить их в полное ее распоряжение.