Маленькая Галя тогда мало что поняла, но почему-то запомнила.
«Только не надо себя жалеть, Горбушина, у тебя на это нет времени, — Галя выбрала по отношению к себе жесткую тактику. — И никаких расслабонов. Если даже это игра, проиграть в ней можно жизнь».
Молодая нелюдь, узнав, что ведьмочки исчезли, а Гном Э зализывает раны, обрадовалась: шанс каждого повышался.
Особенно ликовал серийный убийца, его-то возможности, как он полагал, были куда больше, чем у остальных. Он вышел на тропу охоты, ощущая приятное волнение, почти забытое здесь, но так хорошо знакомое по жизни на белом свете.
— То, что жертву можно сожрать — ясно, но будет ли это так же вкусно, как на Земле? — бормотал выдвиженец.
«Обещаю — будет. Лично для тебя, только один раз», — услышал он и затрепетал: Сам говорил с ним лично!
Глава 16
Игра с призраками
На втором этаже школы Димка наткнулся на секретаршу. Собственно, даже не наткнулся, это она выскочила из кабинета директора и схватила его за рукав свитера.
— Сверчков, тебя у вахтера ждет отец.
— А что случилось? — остановился Димка.
— Иди, не разговаривай, — секретарша развернула его в обратную сторону от кабинета физики.
Сверчок, недоумевая, вернулся на лестницу и, не доходя до дежурного вахтера, увидел Агента 007.
Тот был в своей неизменной кожаной куртке, бычья шея его налилась кумачом, маленькие глазки вцепились в Димку, как два бульдога.
Сверчок испытал жгучее желание развернуться и скрыться в классе, но Агент уже заметил его и махнул рукой:
— Давай! Мы с сестрой тебя заждались.
Вахтер теперь тоже смотрел на Сверчкова. Он знал, что у этого ученика нет, и не было никакой сестры, и подозревал, что 007 нагло лжет.
Агент, не дожидаясь пока Димка подойдет, сделал три громадных шага и положил ему на плечо тяжеленную ручищу. У Сверчкова бешено застучало сердце. Запястье 007 было аккуратно перебинтовано, а поверх бинта блестела та самая сеточка.
Димка как наяву вновь ощутил запах сырости, увидел фамильный склеп Капулетти и услышал истошный собачий визг…
— Что у вас с рукой? — спросил он, проверяя мелькнувшую догадку.
— Я у тебя на окладе? Давай, она ждать не любит.
Сверчка передернуло. Как странно Агент сказал о Стефании: «Она ждать не любит». Раньше он мог иронично называть ее нашей принцессой, а теперь отозвался как о каком-то пахане, главаре банды. Димка с тоской оглянулся и посмотрел на школу.
В больших окнах горело красное утреннее солнце, а в кабинете физики новый учитель делал перекличку.
Он дошел до буквы С.
— Савинков Александр.
— Здесь собственной персоной, — обстоятельно пробасил Сашка Кот.
— Сверчков Дмитрий, — произнес учитель, оглядывая класс.
Почему-то он догадывался, что этого ученика здесь нет, но ему так хотелось, чтобы тот присутствовал! Учитель поставил в журнале точку напротив Димкиной фамилии и задумчиво произнес:
— У Сверчкова уже начались каникулы?
— Я видел его в окно, он бежал на урок. — Сашка Кот пожал плечами.
— К сожалению, что-то его отвлекло, — вздохнул учитель и урок потек своей чередой, а в бешеном пространстве смогли поставить хотя бы один плюсик в этом деле.
Встреча, которой они так боялись, сегодня сорвалась. Не должна была она состояться и впредь.
Агент почти втолкнул Димку в машину и так рванул с места, что встречные водители разразились проклятиями.
Она сидела на заднем сиденье, но даже не взглянула на Димку, зато язвительно подмигнула Агенту 007 и лениво процедила сквозь зубы:
— Ты набираешь очки.
Совсем недавно их отношения были другими и носили официально сдержанный характер.
— Ну как баинькал? Не проспал первый урок? — наконец она повернулась к Сверчку и посмотрела в упор: глаза в глаза.
У Димки перехватило дыхание. Он узнал этот взгляд. Стефания смотрела так же, когда требовала, чтобы он выпил яд в склепе Капулетти. Но она уже опустила глаза и, надув губы, вздохнула:
— Может, я уже стала твоей бывшей знакомой?
Слово «бывшей» прозвучало как-то по особенному громко.
Сверчок молчал. Столько мыслей крутилось в мозгу одновременно, но со словами ничего не выходило. У него даже разболелась голова, хотя до сегодняшнего дня он вообще не представлял как она болит.
— Я не позвонил утром, мама говорила долго, — через силу выдавил он наконец.
— Это не вся правда, — Стефания, не отрываясь, смотрела в окно, ее тонкие пальчики вертели и мяли перчатки.