— Но я еще себя не знаю, — сознался Гений.
— Ты настоящий сын бешеного пространства, — одобрил Сам. — Играй, импровизируй, для тебя не должно существовать «можно» и «нельзя». Но помни: командиров нам не надо! Командиром всегда буду я. А теперь — хоровод!
Служащие офиса быстренько закружились вокруг молодого Гения. Вампиры, ведьмы, гоблины, тролли, прочая мелкая нелюдь, вошедшая в новую чиновничью элиту бешеного пространства, фальшиво голосила:
Наконец Сам не выдержал:
— Всё! Заткнитесь! Зайди ко мне!
Молодой Гоблин и Черный Хозяин уединились в склепе, который теперь заменял прежние железные гробы. Склеп был настоящей находкой тутошних дизайнеров, к тому же он воспроизводил не склеп вообще, а фамильный склеп Капулетти.
Кстати, идею эту подсказал Сам. Он стащил ее не у Шекспира, о Шекспире он не подозревал и знаком с ним не был. Идею склепа он взял у Фас Экс-пи-пи, подсмотрев ее встречу со Сверчком.
Так он надеялся тайно подольститься к ее покровителю, который рьяно бросился на защиту простой ведьмы-агента. Похоже, покровитель этот был не последней фигурой в тартарары.
— Что с бабкой, обвал? Ха-ха-ха! — поддел гоблина Черный Хозяин.
Гений испуганно замерцал:
— Отрабатывал тактику…
— Бабки не наш профиль. С возрастом ты это поймешь, — пояснил Сам. — Новоклон с ней. Скоро начнется Шабаш. Вот текст моей речи, которую я произношу из года в год, но теперь мне нужна новая речь. Но-ва-я!!! Понял? — глаза Самого горели.
Густая тьма сжалась в абсолютную черноту, и Гений тоже сжался.
— Понял?
Тьма стала угрожающе рассеиваться, когда молодой гоблин собрался с духом и выдохнул:
— Для этого мне нужен специальный аппарат!
В офисе толковали о новом назначении. Автокикимора трепетала перед молодым гоблином, а вампир явился, держа свою голову под мышкой и спеша заверить, что рядом с молодым начальником он не голова.
Через мгновение Гению сообщили:
— Ваш аппарат доставлен.
Новоявленный патрон удалился в склеп, унося с собой… бычка на деревянной дощечке. Того самого небезызвестного бычка, который идет, качается и вздыхает на ходу. Гений падать не собирался и всегда с уважением относился к теории. Совсем недавно не без помощи бабушки Горбушиной он усвоил: кто бесшабашно рискует, тот в лучшем случае не пьет шампанского. А в худшем — даже воды. Рисковать с особым заданием Хозяина Гений уж и подавно не собирался.
Галя карабкалась по чему-то угловатому, скользкому, похожему на мокрые камни и покатые крыши одновременно. У нее не было времени на страх и суету.
«Отсюда можно выбраться, раз кое-кто из людей разгуливает здесь так запросто», — думала девочка.
Однако все это было не совсем так. Сведенборг и Кант — вовсе не кое-кто. Но Галю можно понять.
Внезапно прямо перед Горбушиной шлепнулось нечто, что показалось ей сначала мятым железным колпаком. Брякнувшись о большой булыжник, оно перевело дух и насторожилось:
— Кто здесь? Я знаю, тут кто-то есть, я тебя вижу. Ты в костюме человека… ну, обхохочешься! Да нет, погоди, ты действительно человек?
Галя чувствовала, что с ней говорит не сущность бешеного пространства. Но кто этот мятый колокольчик?
А непонятная штука продолжала:
— У тебя душа, ее нельзя не разглядеть. Но что ты тут делаешь? Впервые вижу здесь таких, как ты. Неужели агенты света так дерзко разгуливают по этим краям?
— Так тебе и сказала, — Галя уже точно знала, что за откровения со случайным знакомым здесь можно заплатить слишком высокую цену.
— Судя по яркости твоей души в ней переизбыток сил… Ты ребенок?
— Нет, мне скоро пятнадцать лет, — гордо ответила Горбушина.
— Так что же все-таки ты тут делаешь?
— Я заблудилась, — призналась Галя.
Колокольчик захохотал, он так трясся, что свалился на бок.
— Да ты хоть представляешь, где находишься?
— А сам представляешь? — в тон ему заметила девочка.
— Не просто представляю, а знаю это наверняка. Мы в бешеном пространстве, — спокойно пояснил колокольчик. — Я человек, но стал системником. Обменял душу на унификатор. Таких на Земле немало, и каждый год нас вызывают на Шабаш. Сегодня я был зол на всех и пошел по лестнице, не стал ждать лифта, но споткнулся на ступеньках, покатился вниз и вот вылетел сюда…
— А как ты уходишь отсюда, когда все кончается? — заинтересовалась Горбушина.