Так и вышло.
— Громкая смерть не нужна, — продолжил московский зубр, — парень сейчас с «Олимпстроем» завязан. Искали мы его сначала не таясь, а базары и утекли, куда не надо. Просило меня руководство пока его не трогать, а, с другой стороны, я уже сестре пообещал разобраться, так что придется тебе, Роин, несчастный случай ему организовать…
Загрузил меня старый и трубочку своему парняге передал.
Тот, когда говорить начал, в голове моей слова о несчастном случае ворочались. Первые минут пять и въехать толком не мог, про что инструктор с той стороны базарит. Но с середины истории сообразил, что задачка легкой не будет.
Паренек рубоповцем оказался, да не из простых. Много чего они тогда, в девяностые, начудить успели. Как я и думал.
Для начала, в девяносто третьем году, переворот организовали всей преступной власти иркутского управления. Как выяснилось, там грузины наворачивали, так вот они одного развенчать умудрились, второго кто-то убил в девяносто четвертом. Потом в этой мутной войне прибрали местные блатные еще двух залетных грузинских урок. А под конец этот свинорылый умудрился закрыть молодого езидского вора, а того осудили на пятилетку.
Так-то мента можно и благодарить. По всему раскладу виделось, что и наш земляк в этом водовороте жив бы не остался. Но тут родственные дела примешались. Освобождали его в свое время через Тбилисскую крытую. Переводили туда всех, кто на территории Грузии родился, — была такая лазейка в законе. Паренек как раз в Улановке раскрутился на восемь. Конвоира порезал. Перевели его в Грузию, а там вчистую освободили, и поехал парнишка обратно в Иркутск. Чего уж он там начудил?
Осудился по вымогательству на пятерочку. Я после прибросил, что свинорылый ему судьбу не сильно-то и поменял. С учетом срока по Улановке освобождаться ему было в девяносто девятом, а после клещей рубоповцев — так же. Так что вся комбинация с переводом в Тбилиси — зря.
Частенько такие ситуации бывают: сначала освободят близкого из плена и радуются, а потом винят кого-то в его смерти, не думая, что он сам все проблемы соорудил. К отсидкам философски относиться надо: ведешь преступный образ жизни — будешь сидеть.
Я вот постоянно пытаюсь судьбу обмануть. На дела часто не бегаю, хотя помалу не щиплю. Может, поэтому и рекордную сорокалетнюю отметку в нашей профессии пережил на воле? Мало у кого это получалось.
Картинка внятная рисуется: привезут нам через пару дней десяточку баксов, и поедем мы с Левашей в соседний регион несчастный случай устраивать.
Я даже загрустил немного. Поделился сомнениями с Москвой, но меня успокоили: мол, паренек этот громкий. Почти московский чиновник. Если не в командировках, то живет по месту прописки не таясь. Так что все как на ладони. Машину, если надо, грузины из Ангарска организуют, но я решил на своей «хонде» ехать. Проверено.
А тут и почта из Москвы подоспела. Все как есть. Адрес. Рожа евонная с гитарой. Досье… Читать сразу не стал. Оставил на вечер. Леваше пока подробности ни к чему. Парнишка сейчас единственным огорчен, что на трассу не поедем сегодня.
— Ничего, брат, — утешаю, — получим московское лаве, заделаем дело, да так разгонимся на иркутской земле — чертям тошно станет.
Заулыбался братишка. Спрашивает:
— А если па дароге пошерстыть каго?
Поясняю, что не стоит:
— Вдруг угорим, не сделав, о чем старшие наказали? Вот то-то. Отработаем несчастный случай, отчитаемся честь по чести, а потом хоть потоп.
Настроение у Левашки сразу лучше стало. Завспоминал, как мы тогда на выезде до Канска два года назад на трассе с водил шерсть сдирали. Пофартило тогда. На экспедитора напоролись, что караван с паленой водкой сопровождал. Денег — целый мешок. В кофейне их срисовали. Крепкий такой парень за главного, портфель на коленях. Леваша еще волыну у него под курткой углядел, и ясно стало: вот он, нашенский куш.
На рожон переть не стали. Вдруг у них отписка от кого из блатных? Несолоно хлебавши уходить нет резона, да и рожи лучше не светить.
Оказалось, на восток они шли.
Пробацал просто — подкатил поинтересоваться, есть ли менты по трассе в сторону Красноярска. Манеры у меня интеллигентные, акцента нет — никого не насторожу. Парень толково все объяснял и, хоть внешне спокоен был, сам глазами высверливал.
Четыре фуры с ним отошло. Он на хвостовой устроился — «вольво». Самая модная, салон в ней — будто купе пассажирское. Любил комфорт этот фраерок.