Когда в микрашке любой будете, присядьте на лавочку и минут десять воздух понюхайте. Сразу всю прелесть обоняете, что любители домашних животных нам организовали, а если «повезет», то и перемажетесь…
Пять минут остается, три, одна. Светлеет. Маякнул парням — внимание, мол.
Мага ручкой тоже шевелит: типа вижу-вижу, понимаю.
Две минуты лишних прошло. Пять…
Грузовик за углом стоит. Хорошая тачка — никому из гайцов неинтересная. Кулями груженная — вдвойне. Кому захочется с крестьянами грязными общаться — нет там трудовых гайцовских копеек. Картошка — не пиломатериал, так что и здесь устроились в масть…
Чуть за своими мыслями начала не прозевал. Очнулся от тычка Левашиного под ребро.
Смотрю, Мага руку поднимает: «Внимание!» значит. Ковыряют сейчас ключом с внутренней стороны, а как электронный замок пикнет и дверь пойдет — прихватят ее дружинники мои в четыре руки, и мы с Левашей в атаку рванем.
Створку спортсмены мои дернули так, что охранника на улицу вытащили. Там крыльцо из железа, ступеньки крутые, тот и повалился. Я на ходу маску раскатываю по голове, волыну тащу, а Леваша уже внутри. Как тень мелькнул. Молча. Тетке, что на входе, — чвак с ноги в живот, та и осела.
Орать нельзя. Еще одна тревожная кнопка внутри. Парни пленных скотчем вяжут, а мы по коридорам несемся, только кроссовки шуршат. Вот она, третья дверь.
Остановились, выдохнули — и внутрь. Тетки, что на диванах, кочумают, не спят еще после ухода приятельницы. Глядят почти без испуга. Типа ждали…
Осмотрелись. Все на месте. Трое. Как и говорили.
Ультиматум зачитываю:
— Лежать, не двигаться.
У Леванчика же акцент, а нам кавказцы в милицейских сводках ни к чему.
Двигаю к бухгалтерше:
— Ключи давай…
Та сопит и в происходящее не верит. Шок. Бывает. Жестко себя поведешь, может и обморок случиться.
— Милиция, — говорю. — Финансовый отдел Рубопа. Ключи от хранилища, пожалуйста.
Сообразила. Оттаяла немного и к сумочке потянулась, а потом:
— Можно ваше удостоверение?
— Позже, — говорю, а сам уже ридикюль цепляю и распоряжаюсь: — Проводите нас до хранилища.
Нельзя показывать, что знаком с обстановкой, ой нельзя. Дорога мне наводчица моя.
Тут абреки в масках заваливаются.
— Вяжите, — говорю, — остальных.
И мочалку за шиворот беру.
Та опять ничего не понимает. Правильно, милиция — не люди, спасибо телевизору!
Ведет коридорами. Вот и «Сезам». Настоящий банк. Потянул из ридикюля ключи. На пипку электронного замка брелок сую.
Открываем.
— Свет включите, пожалуйста.
Тетка щелкает выключателем. Мать честная, а при лампах дневного света картинка нешуточная вырисовывается — пара грузовиков бабла, не меньше. Стеллажи, стеллажи, а на них — трудовые копейки обманутых граждан.
— Крупняк где? — спрашиваю.
— Зачем вам?
— Вяжите ее, — командую Тристану с Магой. — Сами найдем. Кули давайте и тачку к подъезду.
Полетели гуси. Пока пленных скручивали да за тарой бегали, я нашарил, что надо. Пятитысячных мало — больше мелочь народ негодяям тащит. Со слов бухгалтерши моей, какие купюры принесли, такие и увозят, не обменивая. Вроде как выдать такие суммы могут. Хреново, конечно, но для того и мешки. Пакуем. В первую голову — крупняк.
Треть запаковали, и кули закончились.
— Еще есть? — спрашиваю.
Тристан кивает.
— Валяй.
Вернулся почти сразу и без тары.
Шепчет на ухо:
— Менты на площадке.
Оказалось, выскочил он в спешке и чуть не в объятия к ним. Успел лишь «бобон» заметить и обратно заскочить.
Охранника поднимаю.
— Камера работает?
Он башкой трясет: да, мол.
— Где включается?
Кивает: на ноги ему встать надо. Махнул Леваше, и он скотч на ногах рэмбовским ножом своим распластал. Включаем. Точно, «бобон». Сидят. Курят.
Охранник показывает рот развязать. Леваша смеется и прямо тесаком на роже опричника скотч протыкает, самым кончиком.
Тот в дырку картавит:
— Это охрана вневедомственная. Отстой у них здесь.
Ясно. Жди теперь, пока они на заявку какую поедут. Вот непруха… Понимаю, что нельзя нам засиживаться.
Прибросил, какую проблемку им организовать, чтобы уехали, а на ум ничего не идет. Это раньше охрана другим службам помогала, а сейчас хозрасчет, господа, хозрасчет и капитализм.
Охранника обратно бинтуем, и принимаю я решение захватывать ментов.