Но планам этих людей не сбыться. Они будут разоблачены, а реакционный режим американских ставленников свергнут. Да здравствует революция! Победа или смерть!
Через полтора часа все было готово: на журнальном столике перед Фернандо Лимолом лежала видеокассета с записью допроса Роберта Мэрчисона. Теперь весь мир узнает правду об «истинных поборниках демократии» из Соединенных Штатов. Только благодаря им держится в Кристобале этот продажный режим, давно прогнивший насквозь. Скоро конгресс будет обсуждать вопрос увеличения военной помощи этому режиму — показ кассеты по телевидению должен помочь блокировать эту помощь. Американцы хорошо помнят, что с увеличением военной помощи началась эскалация войны во Вьетнаме. Ни один американский законодатель в настоящий момент не поддержит войну за пределами США, в которой его соотечественники могут завязнуть на многие годы. Этим обязательно надо воспользоваться. Для этого все подготовлено.
Зазвонил телефон. Еще раз. Лимол напрягся: если телефон звонит два раза — опасность, немедленно уходить. Телефон зазвонил еще раз. Лимол с облегчением вздохнул. Некоторое время все было тихо. Потом телефон зазвонил еще раз, и трубку повесили. Когда позвонили снова, Лимол сразу же снял трубку:
— Слушаю.
— Позовите сеньора Бахадо.
— Сеньор Бахадо сейчас в Барселоне.
— Жаль. У меня для него приятный сюрприз.
Все было в порядке. У связного для него очень важные известия. Сейчас должно выясниться, какие именно.
— Мне нужны инструкции по поводу переделки интерьера виллы сеньора Бахадо.
На это Фернандо Лимол даже не рассчитывал: в столице находился связной из штаба партизан с последними донесениями из зоны боев, где правительственные войска начали крупное наступление на позиции партизан.
— Это сложный вопрос, который мы не сможем обсудить по телефону. Нам придется встретиться.
— Когда вам это будет удобно?
— Сегодня четверг. Давайте встретимся в воскресенье, в 19.15.
Воскресенье означало субботу, так же, как вторник означал бы понедельник, 19.15—7.15. Место встречи было обговорено заранее: кафе в рабочем районе, где в это время было полно людей, завтракавших перед рабочим днем.
Лимол встал, прошел по коридору, мягко постучал в одну из дверей. Женский голос тихо сказал:
— Войдите.
Лимол вошел, плотно прикрыл за собой дверь. Мария сидела у туалетного столика, на котором были разложены бумаги.
— Кассета должна быть передана иностранному журналисту, обязательно телевизионщику. Ты, я думаю, уже поняла, что речь идет о твоем бывшем муже, Клинте Брессе. Свяжись с ним, вот номер его телефона.
Через полчаса Марии не было в квартире. Под утро зазвонил телефон. Но это не был сигнал тревоги. Звонил глубоко законспирированный связной подполья. Новости он сообщил не самые приятные — матери Агилара стало хуже, и «скорая помощь» увезла ее в платную больницу. Она бредила, звала сына. Сократ выполнил свою задачу, в подобных обстоятельствах не было никаких причин не отпустить Агилара раньше.
Хосе Агилар собрал сумку, попрощался с Лимолом и ушел. Отойдя от дома на квартал, он зашел в телефонную будку и набрал номер. Трубку сняли на первом же звонке, и бодрый, совсем не сонный мужской голос ответил:
— Посольство США.
Агилар назвал три цифры, его мгновенно соединили. Слегка сонный голос сказал:
— Уэнделл слушает.
— У меня заболела мать, ее увезли в больницу. Я хотел узнать, как ее самочувствие.
— Если вас это интересует, то лучше всего отправиться в больницу «Санта-Эсперанса». Мы ждем вас через час.
Через час Агилар был в больнице. Один из людей Рэнди Уэбба в белом халате и со стетоскопом на шее встретил его у входа и, не сказав ни слова, проводил в палату на третьем этаже, раскрыл дверь — на койке сидел Брэдфорд Уэнделл, рядом, на стуле, чуть наклонившись вперед, застыл в напряжении Хорхе Очоа.
Хосе Агилар был завербован ЦРУ несколько лет назад. Это был самый обыкновенный шантаж. Агилар решил подработать торговлей кокаином. Все остальное было чисто хрестоматийной историей. Его попросили привезти в Штаты килограмм «бриллиантовой пыли». Дрожа от страха, он ввез плюшевого кенгуру с зашитым в него «товаром» в Тусон, штат Аризона, где и был взят с поличным. Ему предложили выбрать: длительный срок тюремного заключения или сотрудничество с ЦРУ. Агилар интересовал американцев: у него было много друзей среди членов прогрессивных организаций, он принимал участие в демонстрациях, расклейке плакатов, правда, делал это из желания покрасоваться, показать, что он не хуже других. Агилар получил инструкции: более активно участвовать в деятельности левых организаций, тогда еще действовавших полулегально.
— Сократ, — сказал ему агент ЦРУ, который «опекал» его, — ты не нужен нам для каких-то повседневных мелочей, ты будешь «кротом», агентом, чья цель как можно глубже внедриться в организацию противника. Тебя никто не будет трогать, тебе не будут давать никаких заданий, — внедряйся. Деньги мы будем платить, но так, чтобы эти суммы не вскружили тебе голову.
Мать знала, что сын занимается какими-то темными делами, но слепо любила его и готова была ради Хосе на все. Больница была явкой в экстренных обстоятельствах. Мать была предупреждена и не противилась, когда ее доставляли в больницу. Сейчас она тихо спала в соседней одноместной палате.
Агилар подробно рассказал Уэнделлу и Очоа обо всем, что происходило на нелегальной квартире.
— А еще существует копия записи допросов, — продолжал он. — Ее Лимол мог отдать только женщине, которая присутствовала в квартире. Я ее не знаю, она назвалась Рамоной, но не думаю, что это ее настоящее имя. Одета неброско, но с большим вкусом. Правда, вещи не новые. Она — единственная, кроме Лимола, кто имел право выходить из квартиры.
— Доверенное лицо, — усмехнулся Уэнделл. — Что ж, чем больше народу, тем веселее. А насчет этой красной, сеньор Очоа, срочно распорядитесь привезти фотографии из вашей картотеки. Пусть сеньор Агилар ознакомится с ними.
Очоа вышел в коридор. Брэдфорд Уэнделл закрыл глаза — его план был уже готов: немедленно выслать группу наружного наблюдения к дому, где держат Мэрчисона, перекрыть все подходы. Когда все будет готово, начнется штурм квартиры. Террористы будут сопротивляться, и у сил порядка не останется другого выхода, кроме как открыть ответный огонь. Женщину с кассетой Очоа найдет — не так уж здесь и много таких. Агилар опознает одну из фотографий. Но ему тоже не жить: он же все знает, это потенциальный свидетель. Ценный агент, но... личная безопасность превыше всего. Уэнделл вспомнил свой разговор с Макферсоном в Лэнгли и похолодел. Но все обойдется. Надо убрать Агилара и Мэрчисона, свидетелей не должно остаться. Ни свидетелей, ни улик.
На полу рядом со своими дорогими, до блеска начищенными мокасинами Брэдфорд Уэнделл увидел небольшого жука, раздавил его и ободряюще кивнул Агилару: не беспокойся, все в порядке.
Мария Роблес никак не могла дозвониться своему бывшему мужу. Клинта не было часов до шести утра. Он очень устал и отключил телефон. Когда она сказала портье, знакомому Бресса, что у нее есть кое-что из интересующих его материалов, портье рискнул разбудить его. Клинт, еще не проснувшись, выдавил:
— Буду у тебя в полдвенадцатого.
Раздались гудки отбоя; Клинт Бресс уронил трубку на рычаг и заснул мертвым сном.
Дон Иносенсио Очоа прислал за Брэдфордом Уэнделлом свой вертолет, который приземлился во дворе здания национальной безопасности, забрал Уэнделла и взмыл вверх. Разговор дона Иносенсио с начальником отдела управления планирования ЦРУ был весьма краток. Глава клана одобрил план Уэнделла и заявил, что медлить нельзя... А невысокого ранга работников ЦРУ и осведомителей всегда можно заменить. Уэнделл не стал выяснять у дона Иносенсио ранг сотрудников ЦРУ, которых нельзя заменить.
Хорхе Очоа действовал достаточно оперативно. Группа наружного наблюдения (только его люди, проверенные по давней совместной работе и операции «Эскадрон») была поднята из постелей, прибыла к дому № 15 по улице Эспириту Санто и заняла свои места. Был субботний день, и, как каждую субботу, недалеко от дома № 15 возник импровизированный базарчик — торговцы с тележек продавали фрукты. Сегодня торговцев было чуть больше, чем обычно. На скамейках вдоль улицы сидели парочки и люди, предпочитавшие раннюю прогулку дневной жаре. Прибыла еще одна группа, накрепко заблокировавшая все подходы к дому. Оставалось ждать прибытия спецгруппы, которая должна взять квартиру штурмом. Но никто не знал, что группа наружного наблюдения прибыла на место через десять минут после того, как Фернандо Лимол ушел на встречу со связным.