Вики сказала:
— Брэд, проводи ее. Проследи, чтобы все было как следует.
И пока Брэд торопливо догонял ее, Джон произнес среди ледяного молчания:
— Ну что ж, желаю всем доброй ночи.
— Бедное дитя, — выговорила миссис Кэри в пространство.
Морленды повернулись спиной. Мистер Кэри направился было к нему с самым воинственным видом, но, прежде чем он успел раскрыть рот, Джон поднялся по лестнице и вышел.
Вики пошла с ним. У распахнутой входной двери к ним торопливо присоединился Брэд.
— По-моему, с ней все хорошо.
Вики спросила, запинаясь:
— То, что она говорила — правда, Джон?
— Более или менее.
— И вы собираетесь отказаться от предложения? — в голосе Брэда звучало легкое недоверие.
— Собираюсь.
Неожиданно Вики сказала:
— Не обращайте внимания на папу и на всех остальных. Их это не касается. Делайте то, что вы считаете правильным.
— Конечно, — поддержал Брэд, — вы должны решать это сами.
Джон обернулся, чтобы разглядеть их в темноте. Он тоже неожиданно обрел союзников?
Вики пожала ему руку и поцеловала в щеку:
— Доброй ночи, милый Джон. И позвоните, если мы понадобимся. Мы так любим Линду — и вас тоже.
Они стояли у дверей и махали ему вслед, пока он шел к Линде и к своему старому черному «седану».
По дороге домой, пока поднимались на холм и потом ехали через лес, туманный и непроницаемый при свете звезд, Линда молчала, съежившись на переднем сиденье. И он ощущал не только непримиримую враждебность, исходившую от нее, но и то, другое. «Как бы мне еще выпить?» Вот о чем она думает. «Когда мы приедем, он запрет все бутылки». Или она все уже предусмотрела — купила бутылку в Питсфилде и припрятала ее где-нибудь?
Впервые надежда покинула Джона Гамильтона. Раньше у него всегда было чувство, становившееся все менее оправданным: если он уж очень постарается, если он останется при ней, жизнь постепенно станет сносной, Линда немного поправится, настолько, что согласится встретиться с врачом, или уж все будет плохо, так плохо, что эта тяжесть сама упадет с его плеч. Но теперь даже эта хрупкая поддержка исчезла, потому что он понимал, что выбивается из сил. Усталость парализует его волю. Жена будет воевать до последнего, чтобы заставить его вернуться на службу. Он знал это. Именно сейчас ему понадобятся все внутренние резервы для этой изнурительной борьбы. А у него ничего не осталось. Что будут думать о нем Кэри, беспокоило его не больше, чем то, что думают о нем в деревне. Ему стало безразлично — напьется Линда или нет. Ему стала безразлична даже его живопись. Живопись? К дьяволу ее! Пропади она пропадом. Пропади все пропадом!
Около дома Фишеров на вершине холма он повернул. Они почти добрались.
Неожиданно она заговорила:
— Завтра я поеду к ним и скажу, что солгала, будто ты меня ударил.
Не получив ответа, она продолжала в более воинственном тоне:
— Я только изложила им свою точку зрения. А что в этом плохого? Ты наверняка весь вечер старался перетянуть их на свою сторону, а ведь они — мои друзья. И почему я не могу поделиться с друзьями, когда речь идет о таких серьезных вещах, когда…
— Линда!
— И я должна была объяснить насчет глаза. Я могла бы, конечно, сказать, что упала, когда шла через лес в темноте. Но мне это просто не пришло в голову. Я подумала, что мне надо как-то объяснить, а ведь известно, ссоры бывают у всех.
Впереди показался их дом. Она не оставила ни одной зажженной лампы. И дом казался покинутым, нежилым.
— Ну, я не понимаю, — не унималась она, — почему ты так по-дурацки к этому относишься. Ведь ты вечно говоришь, что они тебе не нравятся, они такие скучные. Почему мы должны идти к этим скучным Кэри? — вот что ты всегда твердишь.
Когда он поворачивал на въездную аллею, она качнулась и ударилась об него.
— Ты ставь машину, — заявила она. — А я выйду. Я лучше выйду.
И, прежде чем машина остановилась, выскочила и поспешила в дом через кухню.
Ну и черт с ней, подумал Джон. Не спеша, как-то странно отключившись от себя и от окружающего, он поставил машину в гараж, задвинул дверь и постоял немного, разглядывая очертания яблонь на фоне темного леса. Из темноты донесся слабый крик, будто человек кого-то зовет. Сова?
Сквозь неосвещенную кухню он вошел в дом. В гостиной тоже было темно. Включив свет, он поглядел на бутылки, стоявшие в баре. Их содержимое не уменьшилось. Может, она долила воды в джин? Или у нее наверху есть еще бутылка? Скорее всего, бутылка наверху.
Он слушал, как она ходит там над ним. Потом уселся в кресло. Вскоре на лестнице раздались ее шаги. Она спустилась. Похоже, новая доза алкоголя отрезвила ее. Она достигала и такой стадии. Причесалась и подмазала губы. Припухлость под глазом заметно темнела, несмотря на пудру. На губах — легкая улыбка.