— Если вы решили идти, Брэд не захочет отпустить вас одного. Приезжайте, пообедаем и двинемся все вместе.
Он выкупался, переоделся и поехал к дому Кэри. И когда улыбающийся Алонзо Филлипс провел его в большую гостиную, он как бы снова вернулся в мир с его привычными чертами. Ни Вики, ни Брэд не высказывали сочувствия, а вели себя как обычно, попросту. Брэд приготовил мартини. Они выпили на террасе, где побледневшее к вечеру солнце висело над верхушками деревьев, над мерцающим спокойствием озера.
Джон понимал, что это идея Вики. Брэд как человек воспитанный просто следовал за ней. В нем слишком много от отца. Даже Вики, не то чтобы поддерживала этим жестом его, Джона, — она тоже его подозревала. Но для Вики Кэри — главное, что он в беде, нуждается в убежище. И нельзя осуждать человека, прежде чем вина его не будет доказана.
Они пили кофе в гостиной, когда из холла послышался голос Роз Морленд:
— Не канительтесь! Что скажет старый папа Кэри, если его верная бригада опоздает и… — она заметила Джона и тут же замолчала, глядя на него с испугом и отвращением:
— О, я… Мы с Гордоном думали, что поедем все вместе. Мы думали… — и она быстро выскочила из комнаты.
Джон поднялся:
— Извините. Если вы собирались ехать вместе с Морлендами…
Брэд был явно расстроен. Вики заторопилась:
— Не глупите. Мы ничего не планировали заранее. Они заглянули случайно. Ох уж эта невозможная женщина!
Было уже больше восьми, когда Брэд отставил чашку и, стараясь не встретиться глазами с Джоном, спросил, обернувшись к Вики:
— Ты готова, дорогая? Прекрасно. Пошли.
Когда они вышли из машины и под свисающими ветвями вязов двигались в темноте к залу собраний, Джон заметил, что народ уже повалил в двери. Небольшие группки еще стояли у входа. Кое-кто курил. Ничто не напоминало о его личной драме. Гул голосов, случайный смешок, громкий голос, весело воскликнувший: «Здорово, Джо» — все это были привычные для летнего деревенского вечера звуки.
Оживление, вызванное тем, что общество собралось исполнить свой демократический долг, не содержало в себе оттенка угрозы. И тем не менее, когда они выбрались из темноты поближе к свету, веером падавшему от дверей зала, напряжение стало нарастать. Будто они вместе с семьей Кэри — горящий запал, огонек которого дюйм за дюймом приближается к динамиту. В центре главной улицы Джон заметил высокую фигуру регулировщика в форме. Стив Риттер. В тот же момент они поравнялись с группой мужчин. Один из них смеялся. Увидев Брэда, сказал смеясь:
— Здорово, Брэд! Как пожи…
Заметив Джона, замолчал. Остальные тоже замолчали. И бессознательно придвинулись ближе, как бы подражая тем, на лугу. Стали полукругом, загораживая им дорогу. Их взбудораженность немедленно передалась и другим, толпившимся у дверей. Все замолчали и подошли поближе. Потом Джон услышал, как где-то сзади вскрикнула женщина и разнесся шепоток:
— Это он… Это мистер Гамильтон… Мистер Гамильтон… Гамильтон… — Все продолжалось не долее секунды. Брэд еще был впереди, Вики — рядом. Брэд шагнул навстречу стоящим, и они расступились перед ним. — Гамильтон… Гамильтон… — слышался за ними неясный шепоток.
Взглянув на Джона, Брэд пробормотал:
— Может, все-таки это была не такая уж правильная идея?
— Порядок, — ответил Джон.
— Конечно, — поддержала Вики.
И они вошли в ярко освещенный вестибюль.
В первую секунду Джон увидел все, как на реалистическом полотне, со всеми прописанными деталями: деревянные кабины для голосования у дальней стены, длинный стол, за которым на деревянных стульях восседают представители властей — в костюмах и галстуках, аккуратные, полные ощущения собственной значительности. Лицом к ним столпились обитатели Стоунвиля — старики, скрюченные, как древесные корни, здоровенные фермеры, юноши, домохозяйки, девушки в ярких платьях. Они заполняли центральную часть холла вокруг массивных деревянных колонн.
Справа вызывающе отчужденно стояли мистер и миссис Кэри вместе с верными союзниками Морлендами. Секретарь деревенской управы, суровый старик, сидевший вчера вечером в кафе-мороженом, стоял, шелестя бумагами, и, запинаясь и взглядывая в них сквозь очки в стальной оправе, говорил о чем-то. Мирная сценка, типичная для Новой Англии, когда искренние приверженцы и празднолюбопытствующие — все собрались вместе, чтобы выполнить свои общественные обязанности. В этой умеренной обстановке, казалось, не может произойти ничего более драматического, чем напыщенная речь мистера Кэри против нововведений.