— Впустил — и что?
— Ничего. Впустил, открыл сейф, достал мой рубль. Да, говорит, юноша, извините, глаза уже не те, монета действительно подлинная. Можно она полежит еще день у меня? Говорит, я ее атрибутирую — и приходите за деньгами. Я подумал, подумал — куда он денется.
— Сколько вам должен был заплатить Лещенко за эту монету?
— Неважно.
— И все же?
— Да не думайте, это все официально бы делалось, через музей. Ну, десять тысяч. По каталогу она стоит двенадцать.
— Значит, вы ушли, оставив монету Лещенко?
— Все верно.
— А Лещенко?
— А что Лещенко? Проводил меня до двери, и все. А что должно быть еще?
— Еще должно быть то, что Лещенко после вашего ухода нашли убитым.
— Говорю же, когда я уходил, он был жив, не трогал я вашего Лещенко.
— И коллекцию не похищали?
— Коллекцию? Да вы смеетесь. Ее, во-первых, не унесешь.
— Вы взяли только античные монеты, хранившиеся в сейфе.
— Не брал я никаких античных монет. Ушел, и все.
— Взяли, Лагин. Взяли, и цель у вас была вполне определенная: передать похищенные монеты иностранцам, с которыми вы связаны.
— Какие еще иностранцы? Вы что, гражданин следователь? Не знаю я никаких иностранцев!
— Знаете, только тщательно скрываете эту связь.
— Какую еще связь? Я вам признался как на духу: у Лещенко вчера я был, хотел вернуть свою монету. Остального, о чем вы говорите, знать не знаю.
Ловлю взгляд стоящего за спиной Лагина Русинова. Понимаю, полковник дает понять: с такими темпами допрос может затянуться надолго. Что ж, кажется, на сегодня его можно заканчивать. Интересно, конечно, что это за монета, серебряный рубль 1742 года, но в монетах я понимаю слабо и вряд ли справлюсь с этим без помощи Уварова. По крайней мере, я выяснила главное: все ответы Лагина тщательно продуманы, значит, в какой-то степени лживы.
Утром позвонил Русинов:
— Юлия Сергеевна, вам уже сообщили, что знакомая Лагина — некто Шахова? Шахова Марина Андреевна, проживающая на Лиговке, дом тридцать восемь.
— Нет. Кто ее опознал?
— Мать Лагина, по фото. Эта Шахова работает официанткой в ресторане «Тройка». Кроме того, у меня есть информация, что Лагина и Долгополова не один раз видели вместе.
— Спасибо, Владимир Анатольевич, приму к сведению.
Положив трубку, подумала: крайне важно, если я хочу, чтобы следующий допрос Лагина увенчался успехом, привлечь к нему Уварова. Пусть Уваров сидит и слушает все, что будет говорить Лагин. Уваров может молчать, может задать пару вопросов, но это будет мой тыл, во всем, что касается нумизматики, я должна чувствовать себя уверенно. Ведь от того, как я спрошу Лагина, зависит многое, может быть, даже все. Кроме того, надо встретиться с Сурковым и, конечно, поговорить с Шаховой. Причем сделать это так, чтобы узнать хоть что-то о коллекции и возможном местопребывании Долгополова. Нет, вызывать Шахову в прокуратуру я не буду, просто зайду в ресторан «Тройка». Я уже собралась идти к Уварову в Петропавловскую крепость, когда позвонил Русинов:
— Юлия Сергеевна, я разговаривал с Константином Кирилловичем Уваровым, у него есть интереснейшие соображения. Свяжитесь с ним.
— Как раз собираюсь это сделать.
— Никаких особых новостей нет?
— Пока нет, Владимир Анатольевич. Как только будут, сообщу.
Уварова я застала в келье: вооруженный лупой, он сидел на высокой табуретке над заменявшей стол каменной доской. Когда я вошла, ловко съехал с табуретки, одновременно отодвинув в сторону старинную рукопись и заложив за ухо инструмент, напоминавший длинную иглу с рукояткой. Усадив меня на некое подобие скамейки с резной спинкой, сел напротив на низенький сундучок.
— Весь вечер вчера прождал вашего звонка, звонил сам — бесполезно. Что-нибудь случилось?
— Ничего не случилось, Константин Кириллович, просто тот, кого мы искали, пришел домой довольно поздно, только и всего. Сами знаете, что такое задержание, знакомы с этим.
Уваров уставился в угол, будто что-то потерял на вытертых временем каменных плитах.
— Молодой человек по фамилии Лагин?
— Лагин, совершенно верно.
— Вчера я попробовал навести о нем справки. Действительно, некоторые коллекционеры знают этого юношу. И что с ним? Он задержан?
— Задержан, но причастность к убийству Лещенко категорически отрицает. Но не скрывает, что у него нет алиби.