— Двенадцать лет — большой срок, так, Лагин?
— Ну, большой.
— Почему вдруг вы заинтересовались монетой — именно сейчас, Лагин? Что вас толкнуло на это?
Лагин явно колебался, прежде чем ответить. Вздохнул:
— Если откровенно, Юлия Сергеевна, деньги были нужны.
— Неточный ответ.
— Почему же неточный?
— Потому, что неточный. Деньги нужны всегда. Думаю, вам в данном случае понадобились не просто деньги, а большие деньги. Может быть, вам посоветовала показать монету на консультацию Марина Шахова?
Поднял глаза. Браво, Юлия Силина. Про себя я называю это «поймать на противоходе». Что бы Лагин ни сказал сейчас, я знаю точно: попытка продать монету Лещенко не обошлась без Марины. Взгляд Лагина выдал это.
— При чем тут Марина, Юлия Сергеевна? Я сам это решил, сам, понимаете?
— Понятно, только понимаю по-своему: вы не хотите впутывать в эту историю Марину. А зря. К сожалению, она уже впутана в эту историю, и, кажется, впутана довольно сильно.
— Что значит впутана? Объясните, что вы хотите сказать?
— Объясню чуть позже. Попробуйте вспомнить, Лагин, как именно вы познакомились с Мариной Шаховой?
— Это что, необходимо?
— Необходимо.
— Пожалуйста. — Сцепил руки на колене, закатил глаза. — Кафе «Север», вечер. Май прошлого года, естественно. Зашел туда просто так, музыку послушать. Там всегда трется кто-то из знакомых. Ну и ребята говорят: вон, девочка сидит в углу, нравится? Я посмотрел — да, думаю, девочка что надо.
— Подождите, Лагин. Вы сказали — «ребята говорят». Кто именно вам это сказал?
Прищурился:
— Ну, Долгополов сказал. А что? Это имеет значение? Эдика же знают все, он только и делает, что ходит по треугольнику «Руно» — «Север» — «Пингвин».
Долгополов. Мне не хватало именно этого звена, теперь круг замкнулся.
— Что было дальше? Вы подошли к Марине?
— Нет, зачем? Я же ее не знал. Подошел Долгополов. У него язык подвешен, а потом уже я.
— Подошел — и что?
— Ничего. Там было свободное место, я сел.
— Понятно. Значит, так вы познакомились с Мариной Шаховой.
— Да, так я познакомился с Мариной Шаховой. Удовлетворены? — Похоже, свободное место за этим столиком было оставлено заранее, и позаботился об этом Долгополов.
— Вполне. Но хочу перейти к следующей теме.
— Пожалуйста, с моим удовольствием.
— На предыдущих допросах вы утверждали, что утром одиннадцатого мая, в момент, когда вошли в квартиру Лещенко, там никого не было? Это так?
— Да, именно так.
— Вы в этом уверены?
— Уверен. Да и кто там мог еще быть?
— Не знаю. Может быть, ваш сообщник?
Усмехнулся:
— Опять вы, Юлия Сергеевна. Не было у меня никакого сообщника, не было и быть не могло. Я хотел только одного — чтобы старик отдал мне монету. Понимаете? Монета мне была нужна, больше ничего.
— Хорошо, допустим. Все-таки постарайтесь вспомнить: может быть, когда вы вошли в квартиру, там был еще кто-то? Не было ли у вас ощущения, что, когда вы вошли, второй человек, который был там, спрятался?
— Где там прятаться? На кухне?
— Почему бы и нет? На кухне, в ванной, в туалете?
— Не знаю. Раньше я думал, что мы там были вдвоем, а теперь… Не знаю. Все может быть. Может, кто-то и спрятался. Ну и что?
— Вы понимаете, что этот факт будет свидетельствовать в вашу пользу?
— Что ж тут не понимать, Юлия Сергеевна, это и ежу ясно. Скажу одно: я рассказал правду, лишнего наговаривать не буду. Того, кто спрятался в этой квартире, я не видал, ощущения, что там кто-то есть, тоже не было, а там — вам решать.
Сказав это, Лагин повернул голову, стал рассматривать часть забора за зарешеченным окном. Все. Для меня последний допрос подозреваемого окончен, остается только сообщить о случившемся с Мариной Шаховой. Лагин напомнил мне об этом сам: не поворачиваясь и продолжая разглядывать забор, сказал глухо:
— Вы обещали что-то объяснить про Марину, Юлия Сергеевна?
— Обещала.
— Я не понял, кто ее там и куда впутал? Что вы имели в виду?
— С Мариной плохо, Виктор Александрович.
Повернулся, смерил меня взглядом:
— Ну и почести, уже Виктор Александрович. Что значит «плохо»?
— Приготовьтесь к худшему.
— К худшему? Что случилось?
— Есть серьезные основания считать, что Марина Шахова убита.
Лицо Лагина застыло, длилось это довольно долго, потом задергались уголки глаз:
— Убита? Марина?