— Боже мой, да отстаньте от меня наконец!
Обреченно вздохнув, он повернулся и шагнул к соседнему окну.
— Слушайте, юноши, может, стоит успокоиться?
— А ты что, козел, несчастья ищешь? — сразу отреагировал один.
— Да нет, просто надоели ваши игры.
— Покурить не хочешь? Так выйди в тамбур, — предложил второй. — Как раз прикурить поднесем.
— Вообще я стараюсь с утра не курить. Но если компания хорошая, можно и подымить.
Едва начав двигаться в сторону тамбура, Баскаков проклял свою отзывчивость, но двое сразу последовали за ним, шли, дыша в затылок, и оставалось поскорее разрешить инцидент.
Как только Баскаков оказался на площадке, чья-то рука сзади попыталась обхватить, надавливая на горло, и, резко двинув локтем назад и попав, куда надо, он с разворотом стряхнул с себя обмякшего противника и, легонько подбросив левой подбородок второго, лишь обозначил тычок в солнечное сплетение.
— Не стоит продолжать, верно? — спросил, глядя в его растерянное лицо. Рядом никак не мог разогнуться другой, пытался втянуть воздух широко разинутым ртом. — Проветритесь тут как следует, и чтобы в дальнейшем все тихо, без детских криков на лужайке.
Когда Баскаков возвращался, его встретили испуганно-вопрошающие глаза, и он невольно отметил:
— Веселые у вас приятели.
— Они мне не приятели. Один сосед по купе, а сегодня из другого вагона объявился второй. Даже место ухитрился поменять… У вас есть сигареты?
— Да, пожалуйста.
Она отвернулась к окну, затем опять поглядела на него.
— Тогда, может быть, вместе? Мне будет спокойнее.
— Хорошо. Только идемте в тот тамбур.
Баскаков шел за ней, разглядывая высокую шею под узлом волос, в грохоте тамбура подождал, пока она встанет к окну, и щелкнул зажигалкой.
— Прошу.
— Спасибо…
— Не стоит. Тоже из отпуска?
— Разве похоже? — усмехнулась она. — Из служебной командировки… Семь дней в замечательном городишке, где главное достижение цивилизации — новая гостиница с уже прочно обосновавшимися тараканами. А в магазинах все по талонам.
— Но, может, хоть съездили удачно, — предположил он.
— Вполне. В том смысле, что нашла нужный завод. К сожалению, там даже не слыхали слова «дизайнер».
— А дизайнер — это вы.
— Как это вы угадали?
Она часто затягивалась, лицо было печальное, и Баскаков чувствовал себя не слишком уверенно, хотя ему очень нравилась эта женщина.
— Ничего, — сказал, чтобы что-нибудь сказать. — Зато скоро дома, и все образуется.
— Дома? — она взглянула почти враждебно. — Конечно, дома… Вы когда-нибудь жили в коммуналке?
— Н-нет, не приходилось.
— И не дай Бог. Гостиница с тараканами — это место обетованное в сравнении с моей средой обитания, — она смяла окурок о металл двери. — Ладно, все! Довольно канючить. Знаете, мне, в общем, не свойственно, просто…
— Я понимаю: ретивые попутчики и все прочее, — поспешил успокоить Баскаков. И, заметив, что она держит окурок в пальцах, сказал: — Дайте я выброшу… Давайте.
Открыв межвагонную дверь, выбросил окурки в щель на стыке перехода и вернулся в тамбур.
— Кажется, мы все-таки нагоняем опоздание, — она глядела в окно. — Если вам надо идти, то идите… А я еще постою. Только опять разорю на курево.
— Да о чем речь… Я бы пригласил в свое купе, но там выдающееся по вокальным данным дитя. И неутомимое.
— Я слышала… — она взяла сигарету. — Очень неловко представляться самой, но меня зовут Еленой Григорьевной. Можно просто без отчества.
— Это я должен извиниться, — поспешил возразить он. — Баскаков Андрей Сергеевич. Сергеевич, наверное, тоже лишнее.
— Вот и познакомились, — снова усмехнулась Елена Григорьевна. — И спасибо за помощь… Как вы думаете — они угомонились? Я, дуреха, там сумку оставила, не станут же они в паспорт лезть… Все домогались, где живу.
— Вряд ли полезут, но сумку без присмотра бросать не стоило, — он помолчал. — А где вы живете?
— В Кунцеве.
Ему показалось, что ответила нехотя.
— Мне на Юго-Запад, и можно проехать через вас. Это, в общем, по пути.
— И опять — попутчик… Нет, я вам буду очень благодарна. Так мне спокойнее.
За окошком грохотал встречный состав. Поезд все набирал и набирал ход, видимо, машиниста тоже беспокоило отставание от графика.
Пока ехали в такси по Садовому кольцу, оба молчали. Елена Григорьевна нарушила это молчание на Бородинском мосту.
— В общем-то нелепое здание, архитектура нелепая, — сказала, глядя на гостиницу «Украина». — Но как-то вписалось и даже смотрится в ансамбле…