Старые Кэри, как обычно, сделали вид, что не замечают Джона. Если вы не один из придворных, к вам до момента формального представления относятся с королевским безразличием. Брэд, стоя у бара, помахал ему рукой. Вики вскочила и поспешила навстречу.
— Хелло, Джон. Мы очень рады! А где Линда?
Ее невзрачное, неправильной формы лицо согревала искренняя улыбка. Когда он преподнес подарок и все объяснил — она покачала головой:
— Милая Линда, бедняжка! Как неудачно!
Веселый, спокойный, стриженный ежиком Брэд подошел к ним, неся Джону мартини. В компании Кэри никогда не спрашивали, что вы хотите выпить. Им и в голову не приходило, что кто-то может захотеть что-нибудь кроме мартини, да еще смешанного по их специальному семейному рецепту. Кроме Линды, разумеется. В компании Кэри всем было известно, что Линда не пьет. Для Линды всегда был ставший почти ритуальным томатный сок с капелькой соевой приправы. Вики сообщила мужу:
— Милый, у Линды опять мигрень!
— Да ну? Вот невезенье! — и Брэд осветил Джона прямым взглядом своих голубых глаз. — Она так мечтала об этом вечере! А вы уверены, что она не сможет прийти?
— Боюсь, что нет. Когда это случается, она полностью выходит из строя.
Величественный мистер Кэри, питавший к Линде нежную слабость, громогласно спросил жену:
— О чем они там шепчутся — она не придет?
Миссис Кэри вздрогнула, как обычно, когда муж обращался к ней:
— Мне кажется, дорогой, они говорят, что у нее болит голова.
— Голова болит! — буркнул мистер Кэри. — И из-за этого пропустить день рождения!
Вики развернула поднос и сердечно поблагодарила Джона.
Мистер Кэри спросил:
— Что они ей подарили?
— Мне кажется, дорогой, это поднос.
Раздались голоса, пропевшие фальшиво: «Поздравляем с днем рождения, дорогая Вики». Все присутствующие оживились, когда на террасе появились Гордон и Роз Морленд в сопровождении Тимми. Роз несла огромный пакет, делая вид, будто изнемогает от его тяжести. На согнутом мизинце Гордона висел пакетик с розовым бантом.
Собравшись вместе, компания Кэри шумно обменивалась приветствиями и поцелуями.
— Вики, дорогая, вскройте пакеты. Скорее! Мы привезли их из Европы.
В большом пакете оказалось вышитое платье сицилийской крестьянки, а в маленьком — пара серебряных серег в виде миниатюрных двухколесных тележек. Вики была очарована. Старый мистер Кэри расхохотался. Всем были розданы стаканы с мартини. Морлендам показали подарки, присланные Фишерами из Калифорнии, и объяснили, почему нет Линды.
Только Тимми в этом не участвовал. Компания Кэри считала, — дети должны всюду бывать вместе с родителями, но не должны при этом вмешиваться в жизнь взрослых. Так что никто не обращал на него внимания. И он, естественно, потянулся к Джону. Напряженный, беспокойный, Тимми был наименее агрессивным из всего квинтета ребятишек и вызывал у Джона особую нежность — желание помочь, защитить.
Мальчик возбужденно рассказал ему про скафандр астронавта, который папа обещал купить ему в Питсфилде.
— Скоро я его получу. И это будет большой настоящий скафандр, с большим настоящим шлемом! И может быть, Баку тоже такой купят…
— Тимми, милый, не приставай к мистеру Гамильтону. Ему вовсе не интересно про твой скафандр, — накинулась на сына Роз Морленд. — Пойди погуляй, Тимми, поищи этого прелестного цветного мальчугана, с которым ты так дружишь. Знаете, мистер Гамильтон, мы с Гордоном считаем, что создавать барьеры — нелепо. В Марракеше, позапрошлой зимой, у Тимми был очень славный дружок, арабский мальчик Абдулла, — такое очаровательное имя — прямо из «Тысяча и одной ночи».
— Его зовут Ахмед, — поправил Тимми.
Роз Морленд рассеянно потрепала его по волосам:
— Ну, милый, не надо спорить. Беги, поиграй со своим приятелем. Как жаль Линду, мистер Гамильтон. Вот бедняжка! А мы привезли свои слайды, снятые в Сицилии. Не правда ли, эти путешественники просто ужасны — вечно навязываются со своими впечатлениями? Но мистер Кэри так настаивал.
Все снова расселись в своих креслах. Вечер, типичный для компании Кэри, шел своим чередом.
Упрямо пытаясь подавить свое беспокойство о Линде, Джон сидел с коктейлем в руке. Разговор перешел на «озерные неприятности». На вечерах у Кэри всегда существует какая-нибудь обязательная тема. Этим летом говорили об автомобильной катастрофе, пережитой мистером Кэри, о том, как чудесно его недавнее и полное выздоровление после нескольких месяцев, проведенных в больнице. Второй темой были «озерные неприятности».
Некоторые агрессивно настроенные члены местной управы, не желая считаться с моральным правом семейства Кэри на уединение, собираются продать северный берег озера компании по строительству летних гостиниц. Через три дня этот вопрос будет поставлен на голосование.
Вскоре мистер Кэри начал вещать:
— Самое важное — держаться всем вместе. Мы все пойдем на это собрание, да, сэр, именно все, как один, даже вы, Гамильтон!..
Раздали по второму мартини, а затем и еще по полстакана. Дополнительные полстакана — традиция дней рождения — вызвали массу шутливых споров: поровну ли Брэд разливает. Затем все отправились к праздничному столу, и тут уж вовсю заблистало семейное остроумие.
И хотя в этом узком кружке Джона лишь из вежливости считали своим, да и сам он относился к этому так же, ему было совершенно ясно, почему для Линды все это значило так много. Это та самая жизнь, которой она хотела для себя. Жизнь, богатством и приятным убеждением в собственном превосходстве защищенная от необходимости борьбы.
Он был почти уверен, что, когда в прошлом году, в угаре шумного успеха его первой выставки, она заставила Джона уйти из фирмы «Рейнс и Рейнс», ей представлялась именно такая жизнь — где в центре была она, жена знаменитости, а он — рядом с ней вроде прославленного Гордона Морленда.
И пока Гордон рассказывал смешные истории о примитивных отелях в Агридженто, пересыпая свою речь безграмотными фразочками на сицилийском диалекте, Джон думал о Линде, лежащей в темной пустой спальне.
«Вдвое больше того, что ты получал раньше, — будет двадцать пять тысяч, верно?»
Вот что должно ее мучить. Именно это — сильнее, чем все прочее. С такими-то деньгами, конечно думает она, я смогла бы одеваться гораздо лучше Мэри Рейнс, я смогла бы осадить Паркинсонов, я смогла бы устраивать самые элегантные званые обеды…
И это непрошенно ясное представление о мечтаниях жены тут же лишило его душевного равновесия. На первый взгляд в них не было ничего неразумного. Гордон Морленд ей посочувствует. И старый мистер Кэри — тоже. По этому поводу ей посочувствует почти каждый. Он попытался представить себе лица сидящих за столом, когда он объявит им, что отказался от места, где ему платили бы двадцать пять тысяч долларов плюс премии, — из-за того, что решил писать картины, которые в компании Кэри считают настолько скверными, что никогда о них не говорят.
Внезапно его снова охватило волнение. А может быть, он просто заблуждающийся самовлюбленный эгоист? Может быть, он обманывается, считая, что возвращение в Нью-Йорк может оказаться для Линды роковым? Доктор МакАллистер предупредил его. Но если бы у нее было гораздо больше денег, с которыми пришла бы и уверенность в себе, — может, это поставило бы ее снова на ноги?
Червь сомнений ожил и снова принялся грызть его.
После обеда мистер Кэри настоял на том, чтобы Морленды показали свои слайды. Из гостиной вынесли мебель, повесили экран и с шумом установили проектор.
Тимми и даже Лерой были приведены и усажены на полу. Свет погасили, и Гордон Морленд неестественно высоким голосом, пародируя высокопарную манеру лекторов, начал комментировать слайды. Сидя в темноте, Джон пытался побороть свое волнение.