…Тем временем Степа Пантелеев загнал вездеход во двор отделения милиции поселка Полярный — это майор Лесников связался с местным начальником, и тот разрешил. Степа забросил за спину три «Калашникова» — Смолин и Романцев автоматы оставили, чтобы по аэровокзалу с оружием не шататься. Взглянул на часы. Времечко поджимало, до назначенного сержантом десять минут оставалось, а до аэродрома от милиции чуть не час ходу по заваленной снегом улице. Хорошо, милицейский патруль в аэросани его посадил и за семь минут домчал. Степан радовался: сержант Смолин похвалит Степанову точность, ан нет…
Вот так фокус — нет товарищей. Что ты будешь делать? Все говорят: вот только-только здесь были. А куда тогда сплыли? Летчики, говорят, нефтеразведчиков уговаривали с собой в самолет взять, так, может, уговорили и теперь его возле самолета ждут не дождутся? А старик каюр, кет по национальности, а может, орочон, махнул куда-то в сторону:
— Туда военные ребята побежал.
Это старый, понятно, напутал. Нечего им там делать. Значит, надо к самолету. Это рукой подать, метров триста, во-он по тем кустам, мимо поля и за склады недостроенные, так Степе объяснили…
Тут за складами густо зататакал самолетный двигатель — видно, начали прогрев и отладку перед полетом. И смолк…
— …Стоп, граждане! — запыхавшийся Смолин преградил дорогу «нефтеразведчикам» в узком проходе между двумя бетонными стенами.
— В чем дело, сержант? — нахмурился Андрей. — Тебе же ясно сказано: взять мы вас не можем!
— Дело в том… — Смолин дышал как можно размеренней, стараясь восстановить дыхание. — Что вы никуда не полетите…
— Чего?! — грозно выдвинулся Черный, сразу устранить препятствие ему мешал груз на плечах.
— Погоди, — остановил его Андрей. — Кто ты такой, чтоб нас задерживать?
— Сержант Советской Армии. Разве не видно?
— Видно, что ты нахал, парень, — губы Андрея жестко сжались. — И разговор будет с тобой как с нахалом!
— Не надо, Андрюша, — вперед вышла Лена, тронула Смолина за рукав. — Ну что вы… Нельзя так… Мы понимаем, что у вас всякие там приказы… Только мы здесь при чем? Нам лететь нужно…
— Елена! — приказал Андрей. — К самолету! Может, ты и ее не пропустишь?
— Ее пропущу… — Смолин изо всех сил старался не показать вдруг возникшей растерянности.
«А вдруг Толька ошибся, и они никакого отношения к медвежонку не имеют?.. Просто совпадение? А я на них буром пру?»
…Лена направилась за угол, к невидимому от них самолету.
…Романцев карабкался по угластым горам бетонных плит, наледенелых и заснеженных.
Шел по карнизу над снежными глубинами, куда сорвись, если не расшибешься, то не вынырнешь.
Балансировал на узких рельсах перекрытий недостроенного склада, за которым самолетный двигатель теперь трудился на малых оборотах…
…Тюки и рюкзаки были сброшены на снег.
Смолин прислонился к стене и, постанывая, со всхлипом втягивал в себя жгучий морозный воздух.
Черный поиграл пальцами в меховой перчатке, готовясь для нового удара. Белый, нехорошо улыбаясь, заходил справа.
— Не надо, — сказал Андрей. — Сержант понял, что он не прав. Шмотки! И — к самолету…
Романцев выпрыгнул из оконного проема складской конторы. В два прыжка — к ближнему тюку. И полоснул вдоль ножевым штыком. Взвизгнула под сталью промороженная ткань — на снег вывалились смерзшиеся комы черно-красного мяса. Романцев полоснул по второму тюку — полезли, поползли связки мехов, белая медвежья шкура.
— Ты что?! — только и смог выкрикнуть Андрей.
— Как в аптеке, товарищ сержант! Они! — зло и весело выкрикивал Романцев. — Вот ведь какая плешь, гуси-лебеди! А ведь мы по-хорошему просили самолетик ненадолго, — и только здесь увидел, что со Смолиным неладно.
Подошел, заглянул в суженные болью глаза.
— Сейчас мы с него получать будем. Кто?
— Романцев! — морщась от боли, предостерегая, прохрипел Смолин.
Но было уже поздно: Черный и Белый метнулись к длинной, метра в полтора, сумке и через мгновение уже держали солдат на мушках пятизарядных мелкокалиберных карабинов.
— А теперь кто с кого получит? — Белый передернул затвор. — Брось штык!
— Кончай дурочку ломать, — Романцев слегка побледнел, но штык не бросил. — С этим не балуются.