Едва они завершили трапезу, как боги проявили свою силу в полную мощь. Через несколько минут все почти ослепли и оглохли от небесной какофонии. Казалось, что молнии метили прямо в рощу. Дождь наотмашь хлестал по листьям схинии, а ветер заставлял их ходить ходуном. Снаружи их убежища словно собрались неведомые твари и завывали сотнею жутких голосов. Потом вдруг все прекратилось, и установилась звенящая тишина.
– Веселенькое представление, – усмехнулся Скиндар. – Даже жаль, что оно закончилось.
– Судя по тишине, мы находимся в Оке бури, – заметил Риордан. – Самое опасное время, господин капрал.
– А что-нибудь хорошее у вас тут, в предгорьях, бывает? – с досадой в голосе поинтересовался Скиндар.
Вдруг Риордан схватил его за руку. В другое время он получил бы как минимум затрещину за вольность, но теперь капрал и сам, сквозь промежутки между листьями, увидел это. С возрастающим гудением к схинии по воздуху медленно плыл ослепительно огненный шар. Он был размером чуть больше головы человека, но вызывал ужас, а его медленное и неотвратимое скольжение было приближением гибели. Все, кто находился внутри бутона, замерли и затаили дыхание. Шар поравнялся с деревом, на несколько мгновений завис в воздухе, а потом гудение начало отдаляться и, наконец, утихло совсем.
– Бесноватая, – благоговейно прошептал Тиллиер.
– Нет, то было еще не жутко, – едва шевеля губами, пробормотал Скиндар. – А вот это уже по-настоящему страшно. Как вы тут выживаете, в своем Вейнринге?
– Они приходят только раз в год, осенью, – пояснил Хоракт. – И все в деревне научились от них прятаться.
– Внимание! Еще одна, – предупредил Риордан.
С той же стороны, откуда приплыл первый шар, послышалось уже знакомое гудение. Следующая бесноватая была большей по размеру, чем первая, и двигалась значительно быстрее. Она выписывала в воздухе зигзаги, а когда задевала ветви, раздавался сильный треск и в разные стороны сыпались искры. Едва шар приблизился к схинии, в которой скрывались путники, он, как и предыдущий, сначала замедлился, а затем остановился совсем. И вдруг качнулся прямо к входу в убежище.
– Она нас чует! – вскрикнул Тиллиер.
– Молчи, идиот, – прошипел Дертин.
Все подались назад к противоположной живой стене. Бесноватая несколько раз медленно повернулась вокруг своей оси, словно раздумывала, куда податься, а потом вновь поплыла по направлению к людям. Какой-то предмет пролетел в древесном сумраке через убежище и угодил в шар, который теперь почти закрывал собой вход. Раздался грохот, яркая вспышка ослепила путников и жар опалил им лица. Когда их глаза вновь обрели способность различать предметы, они увидели, что половину бутона разворотило взрывом, а его огромные листья теперь висели обугленными ошметками.
– Что это было? – прохрипел капрал. – Чем швырнули в шар и какой болван это сделал?
– Это я, господин капрал, – отозвался Дертин. – Я кинул в него ботинком. Иначе могло плохо закончиться.
– Ничего себе! Мы прикончили бесноватую! Вот это да! – закричал Тиллиер. – Говорят, что она оставляет после разрыва драгоценные камни. Надо будет поискать в траве.
– Все целы? – спросил Скиндар.
Со стороны Риордана послышалось сдавленное мычание и зубовный скрежет от сдерживаемой изо всех сил боли.
– Меня зацепило, – невнятно сказал он.
– Огниво! Огонь! Живо! – потребовал капрал.
Виннигар вытащил огниво из походного ранца, высек кресалом целый сноп искр и подпалил трут. Скиндар пошарил в своей торбе. Под руку попалась тонкая пачка гербовой бумаги, но капрал не стал ее доставать – каждый свиток был пронумерован в королевской канцелярии и подлежал строгому учету. Наконец он нащупал свой шелковый носовой платок, романтический подарок одной модистки, и решительно выдернул его наружу.