Наконец мы всплыли во внутреннем бассейне парома. К задней части батискафа матросы пододвинули решетчатый пандус, и разъехавшиеся лепестки люка позволили мне выбраться наружу. Дважды веселить всех лягушачьей походкой я не собирался, поэтому стянул ласты сразу же, как откачали воду. Судя по торопливости, с которой Иваныч выбрался из пассажирского отсека, отчет нужно будет давать прямо в момент переодевания.
— Ничего опасного там не было, — не стал я дожидаться вопросов от подошедших ко мне Иваныча и Бисквита. — Простая дудка. Кто-то из слабеньких артефакторов решил подарить русалкам новую игрушку, но те что-то с ней сделали, превратив в магическую музыкальную шкатулку с мощным зарядом энергии творения. Честно, объяснить подробнее, что и как эта штука делает, я не могу, но уверен, никакой опасности для туристов-подводников и тем более живущих на берегу горожан она не представляет.
— А чего это они так развеселились в конце? — с подозрением уточнил инспектор.
— Эта штука работает от Живой силы, вот я ее немного и подзарядил.
Иваныч раздраженно квакнул:
— Вот не можешь ты без приключений. В кои веки тебе досталось простое задание, так и тут ты умудрился все усложнить.
— Почему усложнить? — возмутился я, глядя на невысокого гоблина, но все равно ощущая, что смотрю снизу вверх. В отличие от роста, харизмой инспектор обладал великанской. Возможно, именно этот диссонанс и заставлял меня постоянно взбрыкивать. — Русалки ведут себя спокойнее. Туристы могут плавать без риска, что их сожрут. Что не так-то?
— Я тебе сколько раз говорил: если все нормально, не надо делать лучше, потому что может стать хуже. У вас, кажется, даже есть поговорка по этому поводу.
— Есть, — покладисто согласился я. — Лучшее — враг хорошего.
— Ты уверен, что в дальнейшем эта штука не станет опасной? — уточнил въедливый гоблин.
— Мы уже сотню раз это обговаривали. Я не могу дать никаких гарантий. Информация, полученная благодаря моему дару, это всего лишь наитие, возможно фантазия.
— Значит, точнее могут сказать только артефакторы? — с задумчивым видом словно сам у себя спросил гоблин. Ему даже не пришлось смотреть на Бисквита, чтобы тот опять приобрел салатовый цвет.
Я уже достаточно изучил своего куратора, чтобы понимать — сейчас он тупо занимается троллингом бедного орка. Просто сбрасывает внутреннее раздражение из-за того, что его ради какой-то фигни оторвали от важных дел. Так что пришлось срочно вставлять свои пять копеек, пока кое с кем не случилось ничего плохого от чрезмерного стресса.
— Зеленый, успокойся. Иван Иванович шутит. — И все же на всякий случай уточнил: — Вы ведь шутите, господин специальный инспектор?
— Шучу, — недовольно буркнул гоблин, посмотрев на начавшего возвращать себе привычный буро-зеленый цвет орка.
Он явно решил, что впечатлительному артефактору хватит, поэтому перенаправил остатки своего раздражения на собственных родичей. Понятия не имею, о чем они говорили, возможно, Иваныч решил подтвердить мои слова о том, что подпитка артефакта пошла русалкам на пользу. Простой и логичный вопрос тут же стал поводом для склоки, которая у этих ребят является национальным спортом. Небольшой гвалт, устроенный троицей гоблинов, — причем парочка смотрителей явно проигрывала одному инспектору, — не прекращался, пока я не закончил переодеваться, а затем подошел и внаглую влез в чужой разговор:
— Уважаемые смотрители, позволите задать пару вопросов? — сказал я на низшем эльфийском.
То, как быстро все трое замолчали, показывало, что ни о чем серьезном они уже не говорили. Гоблины с интересом уставились на меня. Эта раса отличалась не только злобностью и склочностью, но и запредельным, можно сказать, болезненным любопытством. Судя по заблестевшим глазенкам, можно было задавать вопрос, не дожидаясь разрешения.
— Я читал, что русалки не обладают никакой внешней прикладной магией.
— Да, это так, — ответил один из смотрителей и опять замер с явным вопросом в глазах.
— И из этого правила нет никаких исключений?
— А почему вы спрашиваете? — тут же поинтересовался уже второй гоблин, но ответить я не успел, потому что в беседу, словно слон в посудную лавку, ввалился Иваныч. Он что-то заквакал на гоблинском. В ответ, конечно же, получил серию возмущенных звуков. В этот раз склока продлилась недолго, потому что инспектор добавил в гоблинское кваканье явно оркское рычание, возможно с парочкой ругательств, которые были в ходу у зеленокожих здоровяков. Скользнув по мне раздраженно-любопытными взглядами, смотрители удалились в сторону лестницы, ведущей на палубу.