Глеб Орестович. И если семьдесят пять миллионов жен в нашей стране ополчатся против своих мужей, то все равно у них ничего не выйдет.
ЭПИЗОД СЕДЬМОЙ
Столовая на заводе. На первом плане обедают кузнецы, мартеновские рабочие и точильщицы. В глубине — очередь. Там говор, сутолока. Евдоким несет тарелку с супом. В зубах — талон.
Евдоким. Суп — волшебные грезы. Подлец буду! С видами… (Проходя мимо Анки.) Анюта, угощаю. Суп-пулемет и каша-шестидюймовка.
Илюша(из очереди.) Столовая на военном положении. Руки прочь от Китая!
Евдоким(жене). Лизавета… жена!
Лиза. Ну?
Евдоким. Наелась?
Лиза. Без тебя аппетиту нет.
Евдоким. Могу рядом присесть… (Устраивается. Запел.) Эх ты, суп, ты, мой суп, суп… Да. Супруга, подвинь перец.
Лиза. И все тебя на горькое тянет.
Евдоким. У меня желудок слабый. (Второй точильщице.) Верно, барышня?.. А вы не стесняйтесь. Эх ты, тигра морская, разве ж можно таких молоденьких заставлять работать?
Вторая точильщица. Не беспокойтесь. Я уже по третьему разряду.
Евдоким. Да ну?! По третьему?! Ах ты… клюква! Может, в кузню к нам перейдешь?
Вторая точильщица. Захочу — перейду: не испугаете.
Евдоким. Это ты сама? Не сама. (Указал на Анку.) У нее научилась, а? До чего смелые женщины в Советском Союзе пошли — беда!
Явился Дуванов.
Дуванов. Ну, герой труда!
Евдоким. Что такое?
Дуванов. Ничего. Ни черта. Ни бог, ни поросятина.
Евдоким. Фактически?
Дуванов. Фактически.
Евдоким(бросил есть, встал). Жена, получи за меня соус. Захвати в бумажку.
Лиза. Вытекет из бумажки.
Евдоким. Чорт с ним, половину принесешь. (Дуванову.) А ты-то жрал?
Дуванов. Не успел.
Евдоким. Эх ты, кооппитание! Гробпитание.
Ушли. Проходит Пентюхов.
Вторая из очереди. Ну, милые! Ну, милые!.. Ну, Аннушка, ну, посмотри, ну, какой же стервец такой суп варит! Картошку переварили, крупу недоварили, лук сырым бросили — и называется крестьянский суп.
Лиза. На собаку плесни — взбесится!
Первая из очереди. Продукт жалко. Провизию жалко.
Илюша. Пентюхов! Тебе говорят, Пентюхов! Тот отмахнулся, ушел.
В очереди скандалы. Судомойка выбросила из окошка ложки. Их с боем расхватывают. Идет директор. Он несет в руках тарелку с супом. Из тарелки пышет пар. Директор морщится, злится. В зубах у него талон. Пальцам больно до того, что директор начинает фыркать. Вдруг стал, с размаху бросил тарелку на пол, выплюнул талон.
Директор. Заведующий!
Столовая утихла. Бежит Пентюхов.
Директор(внешне спокойно, почти шопотом). С завтрашнего дня, товарищ питатель, питай мне людей по-человечески, а не по-собачьи. Смекаешь? Что это за мода у нас, а? Самообслуживание? Я тебе дам самообслуживание! Я, может, трое суток не спал. Я с ног валюсь, я пожрать время урвал, а ты меня истязать вздумал своим самообслуживанием?
Пентюхов. Петр Семенович, зачем же? Вам могут предоставить в кабинет.
Директор. А?.. А ему — самообслуживание? Ему в девяти очередях воюй, прежде чем кусок проглотить? Да? Подлецы вы, а не кооператоры! У меня люди горят!.. Война! На войне кухарей в окопы гонят, ежели кормить не умеют. Как хочешь, купец, а чтоб завтра рабочий пришел, сел, поел и ушел. Точка.
Голоса. Правильно!
Директор. Точка.
Пентюхов. Но ведь…
Директор. Точка, говорю!
Бежит секретарь.
Секретарь. Петр Семенович, вот… экстренно из кузни. (Подает записку.)
Директор(читает). «До сих пор конструктора не явились. Молот „Мофей“ не движется. Буза продолжается. Мы не отвечаем. Кузнечный коллектив». Конструктора не явились? Буза продолжается? Сукины дети, не явились? (Почти убежал.)
Секретарь(Анке). Ох, сейчас будет Вавилон!
Илюша. Пентюхов, жарко?
Явился Давид.
Давид. Товарищ заведующий, пожалуйста, срочно на фракцию завкома. А потом фракция завкома пожалует к нам.
Работница(указала на женщин). Вы нас туда привлеките.
Давид. Ясно.
ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ
Кузница. Теперь здесь установлен агрегат в пять станин. Кузнецы сидят в свободных и демонстративно ленивых позах. Явился Кваша.
Кваша. Так… Дом отдыха?
Илюша. Курорт.
Елизар. У Евдокима нервы испортились. Электрические ванны принимает.
Кваша. В чем дело?
Илюша. Социалистическое соревнование с конструкторским бюро проводим.
Кваша. Товарищи, я говорю серьезно. В чем дело?
Илюша. А мы разве не серьезно? Соцсоревнование. Факт. Кто кого дольше пересидит? Они нас или мы их?
Кваша. Евдоким!
Евдоким. Ну?
Кваша. Когда агрегат пойдет?
Евдоким. Может, через год… а может, при социализме.
Кваша. Опять «Мофей»?
Дуванов(встал). Опять «Мофей», товарищ технорук! Будем прямо говорить. Вы — наш человек, и много мы знаем наших. А есть… сами знаете. А вы их почему-то… вроде остерегаетесь. Вы нас простите, мы — народ грубый, фигли-мигли разные не знаем, кроем напролом, а вы — нет. Они нам переконструировали — правда. Но в чертежах ни черта не разберешь. Поняли загадку? Чертежи с хитростью сами не являются, и весь наш пот идет в трубу. Ударники, а сидим… Смекаете?
Кваша. Где у вас телефон?
Митрофан. Звонил я пятнадцать раз…
Идет первый инженер. Кваша молча, отойдя в сторону, наблюдает.
Первый инженер. Где тут молот «Мофей»?
Елизар. Пожалуйста.
Идет второй инженер.
Второй инженер. Где ваш молот «Мофей»?
Елизар. Пожалуйста.
Идет третий инженер.
Третий инженер. Где молот?..
Елизар. Пожалуйста.
Вбегает четвертый инженер.
Четвертый инженер. Где?..
Елизар. Пожалуйста.
Пришедшие молча возятся у стана.
Евдоким. Это их директор пуганул…
Первый инженер(второму инженеру). Илья Юльевич, пожалуйста, включайте.
Второй инженер включает. Молот работает.
Первый инженер. Вот видите! Все просто.
Евдоким. Мы тоже говорим — просто. А ежели бы вы вашего Илью Юльевича при чертеже к нам доставили, так еще бы проще было. До свиданья! Спасибо!
Кваша(первому инженеру). Безобразие, господа, безобразие!
Первый инженер. Ничего безобразного здесь не вижу.
Пришедшие уходят.