– И это только начало! – с гордостью в глазах заявила Ева.
– Да, – согласился я, тайком вынашивая в голове грандиозные планы.
Меня то и дело стали печатать в различных журналах, я описывал то работу и услуги своих школ (этакая ненавязчивая реклама), то подход к тренировкам, то спортивное питание. Несколько интервью были взяты у нас дома, так что Ева не оставалась в тени, к тому же я то и дело упоминал о том, что успехом всецело обязан именно ей.
Моё время ценилось всё больше, я полностью отказался от преподавания, разве что изредка давал мастер-классы своим тренерам, на которые собиралось целая тьма народу; подобные вечера превращались в весёлые вечеринки. Тренерский состав школ был сформирован из старых знакомых из танцевального мира, а также из бывших учеников многократных чемпионов, – людей за которыми не нужно было присматривать. Применив лучшие практики индустрий гостеприимства и продаж, внедрив гибкую систему управления клиентами, я сделал свою сеть школ конкурентоспособной.
В то время с запада едва доносились отголоски pro-am, соревнований в которых выступали смешанные пары профессионал-любитель. Ещё на заре своей танцевальной карьеры, выступая в Америке, я разглядел в этом целое море франков, именно поэтому меня печали в вышеупомянутых журналах, именно это явилось краеугольным камнем в сети новых школ. Многие знакомые Евы с некоторых пор стали моими друзьями, что в деловом мире буквально значит: "этот парень может помочь мне заработать ещё". Часто мы с ними выбирались на охоту, рыбалку, играли в гольф, обедали, и, как водится, их круг всё разрастался. Именно некоторым из этих друзей я поведал о слабом веянии нового направления в танцевальном мире, веянии, которое денежным цунами захлестнёт сноровистого. За последние полгода я не только рассчитал новый проект по всем правилам бухгалтерского учёта, но и дотошно оценил танцевальных рынок не только Парижа, но целой Франции и нескольких близлежащих стран, более того, я поверил в то, что никто кроме меня не способен выжать максимум из этой возможности. Таким образом в моих руках внезапно оказались не только большие финансовые возможности, можно было сказать, что я держал на поводке фокус внимания половины Парижских газет.
В следующие три года, я не только открыл более двадцати танцевальных школ по всей Европе, но и учредил организацию для проведения всевозможных соревнований, ведь именно соревнования приносили колоссальный доход.
Мы с Евой переехали в просторный особняк, к которому прилегала огромная территория, на которой помимо сада с живописной беседкой и качелями, простиралось несколько гектар луга и леса. Маленькая хозяйка большого дома казалась абсолютно счастливой: полгода до переезда она усердно руководила ремонтными работами, и теперь можно было не только принимать в несколько раз больше гостей, но и устраивать самые настоящие балы!
Ева не расстраивалась из-за того, что я стал самостоятельным: после нашей первой годовщины совещания в её спальне прекратились, и она лишилась рясы серого кардинала. Ева отнюдь не жаждала оказывать на меня влияние, самостоятельность и уверенность в себе делали из меня такого мужчину, которого она всегда хотела видеть подле себя. Желание блистать всегда пылало в сердце Евы, но её хотелось блистать в тени влиятельного уважаемого человека; слышать своё имя сразу после известного, почтенного имени было для неё настоящей отрадой. Моя жена с нескрываемой гордостью читала все газетные заметки и журнальные статьи, которые так или иначе касались меня или нас.
– Это же всего-навсего реклама, – смеялся я над ней.
– Ну и что, ведь это твоя реклама, – отвечала она.
Помимо всего прочего Ева находила нескончаемое удовольствие в выездах в свет и в приёмах гостей. Всё так же порой я просил её присмотреться к тому или иному человеку для того, чтобы после выяснить верность моих собственных суждений, ведь никакие годы и опыт не могли научить меня разбираться в людях так, как это умела делать женщина. И конечно на каждое личное приглашение в любой дом, я отвечал, что приеду с женой. Мы часто ездили отдыхать и побывали во множестве стран; несмотря на то, что такие поездки из-за ждавших меня дел зачастую не превышали недели, они дарили Еве много радости.
Когда мы освоились и обжили свой новый дом, когда Ева наконец перестала заставлять слуг перевешивать картины с места на место, в попытках определить лучшую комбинацию из великих произведений, я подарил ей породистую лошадь и собаку. Ева на это ответила по-женски: заказала у известной портнихи костюм наездницы, который последняя сшила по последней моде. Таким образом у моей жены появилось новое увлечение, иногда и я разделял его, выходя с ней на прогулку. В такие минуты она то опережала нас с собакой, то возвращалась – совсем как маленькая девочка – либо скакала вокруг меня словно Валькирия.