Луису было девять лет, и на него должны были также произвести впечатление пограничные романсы, получившие в то время новое распространение среди христиан-идальго. Похожие сюжеты были блистательно разработаны им в ряде романсов, написанных позже, как, например, в романсе «Служил королю в Оране...»:
Дон Франсиско де Гонгора, бенефициарий кафедрального собора в Кордове, получавший (не без содействия упомянутого родственника Эрасо, состоявшего секретарем на службе у короля Филиппа II) церковные доходы в кордовской епархии, отказал доходы от приходов Каньете-де-лас-Торрес, Гуадалмасан и Сантаэлья в пользу старшего племянника Луиса для обеспечения его дальнейшей учёбы, на склонность к которой указывало незаурядное развитие мальчика.
Это обеспечение предрешало его церковную карьеру — Луис в четырнадцать лет непременно должен был принять постриг. Однако нет никаких свидетельств какой-либо его религиозной одержимости, — Гонгора был набожен как обычный испанец той эпохи, хотя его перу принадлежат несколько замечательных текстов на темы вероучения, как например, сонет «На Христово рождение».
Вака де Альфаро рассказывает, как в марте 1576 года (Луису 15 лет) историк Филиппа II Амбросио де Моралес, пораженный познаниями и остроумием подростка, воскликнул: «Да у тебя, мальчик, большой талант!».
Отрочество в Саламанкском университете
(1576-1580)
В сентябре (или в первых числах октября) 1576 года пятнадцатилетнего Гонгору в сопровождении наставника бакалавра Франсиско де Леона отправляют учиться в Саламанкский университет. 18 ноября, после сдачи вступительного экзамена по грамматике, Луиса зачислили на факультет канонического права.
В Саламанке он находился до 1579/1580 учебного года, значился выходцем из «благородной», то есть именитой и состоятельной, семьи.
К той поре на протяжении нескольких лет Испания была ввергнута в атмосферу тёмного национализма: мнимые и реальные заговоры держали власть в страхе, многие приписывались проискам иностранных держав, были приняты строжайшие меры к ввозу и печатанию книг. Саламанкский университет находился под приглядом инквизиции.
С университетом Саламанки, одним из наиболее престижных в Европе, были связаны такие выдающиеся умы, как Небриха, Франсиско Санчес де лас Бросас («Эль Бросенсе»), Мельчор Кано, преподобный Доминго де Сото, Альфонсо эль Тостадо, Коваррубиас, маэстро Виктория, Франсиско де Салинас, Педро Понсе де Леон, Антонио Агустин, Педро Сируэло и другие.
Приезд Гонгоры в Саламанку совпал с выходом из тюрьмы прославленного поэта — преподобного Луиса де Леона[15], восторженно встреченного студенчеством университета. Могло бы послужить эпиграфом к «Поэме Уединений» Гонгоры, написанной тремя десятилетиями позже, стихотворение Луиса де Леона «По выходе из тюрьмы»:
Скорее всего, молодой Гонгора общался с Луисом де Леоном и Франсиско Санчесом де лас Бросас, готовившим в ту пору издание Гарсиласо де ла Веги. Франсиско Санчес де лас Бросас превозносил кордовского культераниста XV века Хуана де Мену, чей взгляд на поэзию был близок душе культераниста-Гонгоры.
В Саламанке, помимо знакомства с выдающимися умами того времени, Гонгора имел возможность завязать дружеские отношения с отпрысками самых известных испанских семейств. Один из исследователей обращает внимание на этот факт, как немаловажный для формирования поэта, имея в виду, что культеранизм предполагал выходящее за чисто литературные рамки аристократическое поведение. Впрочем, разные это были отпрыски. По саркастическому свидетельству Габриеля дель Корраля:
15
Луис де Леон (1527/28-1591) — крупнейший поэт саламанкской школы; монах-августинец; автор теологических сочинений; переводчик и комментатор древних текстов (перевёл «Песнь песней»).