Святые сестры, дивная семья!
Небесная Премудрость вас родила:
Вас, чистые, вас призываю я!
Пусть надо мной почиет ваша сила,
Пусть озарится вами жизнь моя!
Вы будете души моей светила:
Когда неизреченная тоска
На стонущее сердце мне наляжет,
Когда иссякнет слез моих река,
Когда болезнь мое дыханье свяжет, —
Надежда! кроткая твоя рука
Мне вдруг безоблачную даль укажет.
И вслед за нею тихая Любовь:
Уже спокоился мятеж сердечный,
Спокоилась неистовая кровь;
В ее ногах я сплю, дитя беспечный;
Всех тех, кого любил я, вижу вновь,
Мне возвратил их всех отец мой вечный.
Явилась Вера радостным очам,
Уста раскрыла вестница господня, —
Склоняю слух к ее златым устам.
Нет! создан я не только для сего дня;
Подъемлю взоры смело к небесам;
Редеет тьма, замолкла преисподня.
С таинственной, надзвездной высоты,
Где созерцаешь образ всеблагого,
По их следам да притечешь и ты,
София! в область сумрака земного;
И пусть мои все мысли, все мечты
Проникнет ток сияния святого!
Возьму псалтирь я, вдохновен тобой,
Тобой единою руководимый;
Над тлением, и скорбию, и тьмой,
Как лебедь, блеском солнечным златимый,
Так воспарю и глас воздвигну мой,
В безбрежном море радости носимый.
Несозданным сияет светом ключ,
Которым ангелов поишь небесных.
Из-за печальных и ненастных туч,
В глухую ночь пределов мира тесных
Простри ко мне хотя последний луч,
Последний луч твоих лучей чудесных:
Да обличу кичливых слепоту,
Да мощь поведаю души смиренной;
Да воспою достойно битву ту,
В которой пал, Давидом пораженный,
Пал и покрыл всю поля широту
Живого бога хульник дерзновенный!
Но прежде успокою слух и взор:
Исчезни блеск и звон войны кровавой,
И ты сокройся, витязей собор,
Воспитанных и воспоенных славой!
Взошел я на вершину злачных гор,
Вступил в беседу с шепчущей дубравой;
Брожу вослед сребристого ручья,
Журчащего средь камышей шумливых;
В твоей тени возлягу, древ семья,
Приют прохладный пастырей счастливых! —
Светает день... Кого же вижу я?
Кто юный пестун оных стад игривых?
Он на скале высокой воссидит,
Ее же вожделенными лучами
Воскресшее светило дня златит;
Дыханье утра тешится власами,
Глава подъята, лик его горит,
И по струнам он бегает перстами:
«Благослови, душа моя![30]
Воспой создателя вселенной;
Владыку мира славлю я:
Велик, велик неизреченный!
В сиянье славы бог одет;
Воздушною повитый бездной,
Как в ризу, облаченный в свет,
Он рек безмерной тверди звездной —
И се раскинулась в шатер!
Грядет: из выспренних селений
На крыльях ветра ход простер,
И тучи — ног его ступени,
Рабы его — полки духов;
Его слуга — крылатый пламень:
Велит — и на лице лугов
Струит потоки твердый камень;
Велит — и, восстонав, назад
Стремятся трепетные воды;
Велит — и вздрогнет бледный ад,
И двигнутся столпы природы!
О боже! Землю создал ты,
И не разрушится твердыня;
И ты ж послал от высоты
Шумящий дождь — и пьет пустыня:
Онагры ждали в тяжкий день,
Послышали — бегут с утеса;
Примчался пес, притек елень,
Волк жаждой привлечен из леса, —
Всех утоляет щедрый бог.
На крутизне ж витают птицы,
Смеется вихрям их чертог;
Средь скал поют восход денницы.
Господь траву дает стадам.
Он землю всю питает с неба;
Растит вино на радость нам,
Растит златые класы хлеба;
Пшеница сердце подкрепит,
Багрец блестящий лозной влаги,
Сверкая, взоры веселит,
В душах возжжет огонь отваги.
Не ты ли, боже! насадил,
Вспоил дождем, питал туманом,
Грел теплотой благих светил,
Воздвигнул кедры над Ливаном?
Их ветви клонятся от гнезд:
В них шум и свист и щекот слышен;
Но дом орла в соседстве звезд
Над всех жилищами возвышен.
Обитель серны высота;
Под камнем дремлет заяц скорый;
Не жизнь ли полнит все места,
Поля, холмы, долины, горы?
Всем основал всевышний грань,
Связует все предел священный,
И не воздвигнутся на брань,
Не истребят красы вселенной.
Быть мерою времен луну
Творец повесил средь эфира;
Возводит солнце в вышину,
Не солнце ли зеница мира?