Светила ночи затмевались;В дали прозрачной означалисьГромады светлоснежных гор;Главу склонив, потупя взор,Они в безмолвии расстались.
Унылый пленник с этих порОдин окрест аула бродит.Заря на знойный небосклонЗа днями новы дни возводит;За ночью ночь вослед уходит;Вотще свободы жаждет он.Мелькнет ли серна меж кустами,Проскачет ли во мгле сайгак[14], —Он, вспыхнув, загремит цепями,Он ждет, не крадется ль казак,Ночной аулов разоритель,Рабов отважный избавитель.Зовет… но всё кругом молчит;Лишь волны плещутся бушуя,И человека зверь почуяВ пустыню темную бежит.
Однажды слышит русский пленный,В горах раздался клик военный:«В табун, в табун!» Бегут, шумят;Уздечки медные гремят,Чернеют бурки, блещут брони,Кипят оседланные кони,К набегу весь аул готов,И дикие питомцы браниРекою хлынули с холмовИ скачут по брегам КубаниСбирать насильственные дани.
Утих аул; на солнце спятУ саклей псы сторожевые.Младенцы смуглые, нагиеВ свободной резвости шумят;Их прадеды в кругу сидят,Из трубок дым виясь синеет.Они безмолвно юных девЗнакомый слушают припев,И старцев сердце молодеет.
ЧЕРКЕССКАЯ ПЕСНЯ
1 В реке бежит гремучий вал;В горах безмолвие ночное;Казак усталый задремал,Склонясь на копие стальное.Не спи, казак: во тьме ночнойЧеченец ходит за рекой. 2 Казак плывет на челноке,Влача по дну речному сети.Казак, утонешь ты в реке,Как тонут маленькие дети,Купаясь жаркою порой:Чеченец ходит за рекой. 3 На берегу заветных вод[15]Цветут богатые станицы;Веселый пляшет хоровод.Бегите, русские певицы,Спешите, красные, домой:Чеченец ходит за рекой.
Так пели девы. Сев на бреге,Мечтает русский о побеге;Но цепь невольника тяжка,Быстра глубокая река…Меж тем, померкнув, степь уснула,Вершины скал омрачены.По белым хижинам аулаМелькает бледный свет луны;Елени дремлют над водами,Умолкнул поздний крик орлов,И глухо вторится горамиДалекий топот табунов.
Тогда кого-то слышно стало,Мелькнуло девы покрывало,И вот – печальна и бледна —К нему приближилась она.Уста прекрасной ищут речи;Глаза исполнены тоской,И черной падают волнойЕе власы на грудь и плечи.В одной руке блестит пила,В другой кинжал ее булатный;Казалось, будто дева шлаНа тайный бой, на подвиг ратный.
На пленника возведши взор,«Беги, – сказала дева гор, —Нигде черкес тебя не встретит.Спеши; не трать ночных часов;Возьми кинжал: твоих следовНикто во мраке не заметит».
Пилу дрожащей взяв рукой,К его ногам она склонилась:Визжит железо под пилой,Слеза невольная скатилась —И цепь распалась и гремит.«Ты волен, – дева говорит, —Беги!» Но взгляд ее безумныйЛюбви порыв изобразил.Она страдала. Ветер шумный,Свистя, покров ее клубил.«О друг мой! – русский возопил, —Я твой навек, я твой до гроба.Ужасный край оставим оба,Беги со мной…» – «Нет, русский, нет!Она исчезла, жизни сладость;Я знала всё, я знала радость,И всё прошло, пропал и след.Возможно ль? ты любил другую!..Найди ее, люби ее;О чем же я еще тоскую?О чем уныние мое?..Прости! любви благословеньяС тобою будут каждый час.Прости – забудь мои мученья,Дай руку мне… в последний раз».
К черкешенке простер он руки,Воскресшим сердцем к ней летел,И долгий поцелуй разлукиСоюз любви запечатлел.Рука с рукой, унынья полны,Сошли ко брегу в тишине —И русский в шумной глубинеУже плывет и пенит волны,Уже противных[16] скал достиг,Уже хватается за них…Вдруг волны глухо зашумели,И слышен отдаленный стон…На дикий брег выходит он,Глядит назад, брега яснелиИ опененные белели;Но нет черкешенки младойНи у брегов, ни под горой…Всё мертво… на брегах уснувшихЛишь ветра слышен легкий звук,И при луне в водах плеснувшихСтруистый исчезает круг.