Поэмы

Однако жизнь мужчин слывет публичной,
А женщины — преуспевают в личной.
Талантам нашим нужен светлый день,
А вашим подобает полутень.
Вы истинные чада маскарада,
Где стыд и гордость различать не надо,
Восторг и слабость... доблесть и порок
Равно к лицу вам, вечно не в упрек.

Мужчиной правит Смена Чувств и Мыслей,
А дамы постоянней, в этом смысле, —
Лишь двух желаний испытуя власть, —
Всласть властвовать — и наслаждаться всласть.

Природа такова их — и наука.
Даруют страсть, а значит, страсть — не мука;
Их угнетают, их порой клянут,
Но только в страсти власть они берут.

Муж ищет то забвения, то славы,
А женщина — единственно забавы.
Муж ценит Дни Покоя, Дни Трудов,
А женщина единственно льстецов.

Вот женщин первородное наследство:
Вся цель — во власти, в красоте — все средства.
Весь мир пленяют в юности они,
А в старости клянут былые дни,
К чужим трофеям льнут, чужим победам, —
И до кончины им покой неведом.
Но мудрость значит — вовремя уйти;
И стар, и млад — со сроком не шути!
Красотки, как тираны, не имеют
Друзей — и в одиночестве стареют, —
И в общество торопятся... Пока
Господь не приберет их на века.

Миг ловят дамы, словно птичку — дети.
Пусть не поймать, но вечно на примете.
А чуть поймают — перья оборвут
И сами же уродца проклянут.
Пред наслажденьем юность беззащитна,
А старость — только с немощами слитна,
И все же, обмануть желая нас,
Кривляки симулируют экстаз, —
Как ведьмы, что не столько веселятся
На шабаше, как корчатся и злятся;
Остатки — нет, останки красоты
Беснуются до гробовой черты.

Неважные у старости делишки!
Страстишки смладу, с возрастом — картишки.
В расцвете лет любовника клянешь,
А в старости — и друга не найдешь.
Бывало, щеголь приглашал на танец,
Теперь сама приваживаешь пьяниц.
Жива? мертва? смешна? ни то ни се?
Ах, друг мой, как напрасно это все!
Лишь свет души не ведает затменья —
Очарованье выше пресыщенья, —
Так, если нам наскучил свет дневной,
Мы скромною любуемся луной,
Сияющей невинной чистотою —
И редко замечаемой толпою.

О! нрав лишь той воистину блажен,
Кто не страшится лет и перемен,
Кто красоту подруг не отрицает,
Кто дочери с сочувствием внимает,
Кто знает: муж серчает, как дитя,
Кто, правя мужем, правит им шутя,
Кто вовремя умеет покориться,
Кто — и в царицах — кроткая царица,
Кто не страшится бедствий и утрат
(Хоть щедр на это жизненный уклад),
Хандры, болезней, всяческих напастей, —
Верна себе и посреди несчастий.

И все ж, поверь мне, — впрок или невпрок,
Противоречья: вот в чем женский рок.
Недаром Небо создало Адама
(И лишь позднее появилась дама),
Недаром разделило род людской:
Вам наслажденье любо, нам — покой.
Вы любите глупцов, мы — презираем
(Иначе бы земля казалась раем),
Вы злы, добры, лукавы и честны,
Храбры, робки, надменны и скромны,
Намешано в вас всякое — и это
Единственная верная примета!

Все это так — но лучшую из вас
В ее печалях воспою сейчас.
Когда она явилась волей Феба,
Во исполненье обещаний Неба,
Бог снизошел к простой мольбе отца,
Но снизошел он к ней не до конца, —
Не захотел дослушать он, мошенник, —
И дал тебе красу, но не дал денег.
Бог россыпей и злата и ума,[140]
Он затворил поспешно закрома, —
Но добрый нрав, но здравый смысл всегдашний —
Твои богатства. — И поэт домашний.