Трудись! Кому вы вздумалиЧитать такую проповедь!Я не крестьянин-лапотник —Я Божиею милостьюРоссийский дворянин!Россия – не неметчина,Нам чувства деликатные,Нам гордость внушена!Сословья благородныеУ нас труду не учатся.У нас чиновник плохонький,И тот полов не выметет,Не станет печь топить…Скажу я вам, не хвастая,Живу почти безвыездноВ деревне сорок лет,А от ржаного колосаНе отличу ячменного.А мне поют: «Трудись!»
А если и действительноСвой долг мы ложно понялиИ наше назначениеНе в том, чтоб имя древнее,Достоинство дворянскоеПоддерживать охотою,Пирами, всякой роскошьюИ жить чужим трудом,Так надо было ранееСказать… Чему учился я?Что видел я вокруг?..Коптил я небо Божие,Носил ливрею царскую.Сорил казну народнуюИ думал век так жить…И вдруг… Владыко праведный!..»
Помещик зарыдал…
Крестьяне добродушныеЧуть тоже не заплакали,Подумав про себя:«Порвалась цепь великая,Порвалась – расскочиласяОдним концом по барину,Другим по мужику!..»
КРЕСТЬЯНКА
ПРОЛОГ
«Не все между мужчинамиОтыскивать счастливого,Пощупаем-ка баб!» —Решили наши странникиИ стали баб опрашивать.В селе НаготинеСказали, как отрезали:«У нас такой не водится,А есть в селе Клину:Корова холмогорская,Не баба! доброумнееИ глаже – бабы нет.Спросите вы КорчагинуМатрену Тимофеевну,Она же: губернаторша…»
Подумали – пошли.
Уж налились колосики.Стоят столбы точеные,Головки золоченые,Задумчиво и ласковоШумят. Пора чудесная!Нет веселей, наряднее,Богаче нет поры!«Ой, поле многохлебное!Теперь и не подумаешь,Как много люди БожииПобились над тобой,Покамест ты оделосяТяжелым, ровным колосомИ стало перед пахарем,Как войско пред царем!Не столько росы теплые,Как пот с лица крестьянскогоУвлажили тебя!..»
Довольны наши странники,То рожью, то пшеницею,То ячменем идут.Пшеница их не радует:Ты тем перед крестьянином,Пшеница, провинилася,Что кормишь ты по выбору,Зато не налюбуютсяНа рожь, что кормит всех.
«Льны тоже нонче знатные…Ай! бедненький! застрял!»Тут жаворонка малого,Застрявшего во льну,Роман распутал бережно.Поцаловал: «Лети!»И птичка ввысь помчалася,За нею умиленныеСледили мужики…
Поспел горох! Накинулись,Как саранча на полосу:Горох, что девку красную,Кто ни пройдет – щипнет!Теперь горох у всякого —У старого, у малого,Рассыпался горохНа семьдесят дорог!
Вся овощь огороднаяПоспела; дети носятсяКто с репой, кто с морковкою,Подсолнечник лущат,А бабы свеклу дергают,Такая свекла добрая!Точь-в-точь сапожки красные,Лежит на полосе.
Шли долго ли, коротко ли,Шли близко ли, далеко ли,Вот наконец и Клин.Селенье незавидное:Что ни изба – с подпоркою,Как нищий с костылем,А с крыш солома скормленаСкоту. Стоят, как остовы,Убогие дома.Ненастной, поздней осеньюТак смотрят гнезда галочьи,Когда галчата вылетятИ ветер придорожныеБерезы обнажит…Народ в полях – работает.Заметив за селениемУсадьбу на пригорочке,Пошли пока – глядеть.
Огромный дом, широкий двор,Пруд, ивами обсаженный,Посереди двора.Над домом башня высится,Балконом окруженная,Над башней шпиль торчит.
В воротах с ними встретилсяЛакей, какой-то буркоюПрикрытый: «Вам кого?Помещик за границею,А управитель при смерти!..» —И спину показал.Крестьяне наши прыснули:По всей спине дворовогоБыл нарисован лев.«Ну, штука!» Долго спорили,Что за наряд диковинный,Пока Пахом догадливыйЗагадки не решил:«Холуй хитер: стащит ковер,В ковре дыру проделает,В дыру просунет головуДа и гуляет так!..»
Как прусаки [68] слоняютсяПо нетопленой горнице,Когда их вымораживатьНадумает мужик.В усадьбе той слонялисяГолодные дворовые,Покинутые бариномНа произвол судьбы.Все старые, все хворыеИ как в цыганском табореОдеты. По прудуТащили бредень пятеро.
«Бог на помочь! Как ловится?..»
– Всего один карась!А было их до пропасти,Да крепко навалились мы,Теперь – свищи в кулак!
вернуться
68
Прусак – рыжий таракан. Крестьяне «вымораживали» тараканов – не топили комнаты несколько дней.