– Хоть бы пяточек вынули! —Проговорила бледнаяБеременная женщина,Усердно раздувавшаяКостер на берегу.
«Точеные-то столбикиС балкону, что ли, умница?» —Спросили мужики.– С балкону!«То-то высохли!А ты не дуй! Сгорят ониСкорее, чем карасиковИзловят на уху!»
– Жду – не дождусь. ИзмаялсяНа черством хлебе Митенька,Эх, горе – не житье! —И тут она погладилаПолунагого мальчика(Сидел в тазу заржавленномКурносый мальчуган).
«А что? ему, чай, холодно, —Сказал сурово Провушка, —В железном-то тазу?»И в руки взять ребеночкаХотел. Дитя заплакало.А мать кричит: – Не тронь его!Не видишь? Он катается!Ну, ну! пошел! КолясочкаВедь это у него!..
Что шаг, то натыкалисяКрестьяне на диковину:Особая и страннаяРабота всюду шла.Один дворовый мучилсяУ двери: ручки медныеОтвинчивал; другойНес изразцы какие-то.«Наковырял, Егорушка?» —Окликнули с пруда.В саду ребята яблонюКачали. – Мало, дяденька!Теперь они осталисяУж только наверху,А было их до пропасти!
«Да что в них проку? зелены!»
– Мы рады и таким!Бродили долго по́ саду:«Затей-то! горы, пропасти!И пруд опять… Чай, лебедиГуляли по пруду?..Беседка… стойте! с надписью!..»Демьян, крестьянин грамотный,Читает по складам.«Эй, врешь!» Хохочут странники…Опять – и то же самоеЧитает им Демьян.(Насилу догадалися,Что надпись переправлена:Затерты две-три литеры.Из слова благородногоТакая вышла дрянь!)
Заметив любознательностьКрестьян, дворовый седенькийК ним с книгой подошел:– Купите! – Как ни тужился,Мудреного заглавияНе одолел Демьян:«Садись-ка ты помещикомПод липой на скамеечкуДа сам ее читай!»
– А тоже грамотеямиСчитаетесь! – с досадоюДворовый прошипел. —На что вам книги умные?Вам вывески питейныеДа слово «воспрещается»,Что на столбах встречается,Достаточно читать!
«Дорожки так загажены,Что срам! У девок каменныхОтшибены носы!Пропали фрукты-ягоды,Пропали гуси-лебедиУ холуя в зобу!Что церкви без священника,Угодам без крестьянина,То саду без помещика! —Решили мужики. —Помещик прочно строился,Такую даль загадывал,А вот…» (Смеются шестеро,Седьмой повесил нос.)Вдруг с вышины откуда-тоКак грянет песня! ГоловыЗадрали мужики:Вкруг башни по балкончикуПохаживал в подрясникеКакой-то человекИ пел… В вечернем воздухе,Как колокол серебряный,Гудел громовый бас…Гудел – и прямо за сердцеХватал он наших странников:Не русские слова,А горе в них такое же,Как в русской песне, слышалось,Без берегу, без дна.Такие звуки плавные.Рыдающие… «Умница,Какой мужчина там?» —Спросил Роман у женщины,Уже кормившей МитенькуГоряченькой ухой.
– Певец Ново-Архангельской,Его из МалороссииСманили господа.Свезти его в ИталиюСулились, да уехали…А он бы рад-радехонек —Какая уж Италия? —Обратно в Конотоп,Ему здесь делать нечего…Собаки дом покинули(Озлилась круто женщина),Кому здесь дело есть?Да у него ни спереди,Ни сзади… кроме голосу… —«Зато уж голосок!»
– Не то еще услышите,Как до утра пробудете:Отсюда версты триЕсть дьякон… тоже с голосом…Так вот они затеялиПо-своему здороватьсяНа утренней заре.На башню как подыметсяДа рявкнет наш: «Здо-ро-во лиЖи-вешь, о-тец И-пат?»Так стекла затрещат!А тот ему, оттуда-то:– Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко!Жду вод-ку пить! – «И-ду!..»«Иду»-то это в воздухеЧас целый откликается…Такие жеребцы!..
Домой скотина гонится,Дорога запылилася,Запахло молоком.Вздохнула мать Митюхина:– Хоть бы одна коровушкаНа барский двор вошла! —«Чу! песня за деревнею,Прощай, горю́шка бедная!Идем встречать народ».
Легко вздохнули странники:Им после дворни ноющейКрасива показаласяЗдоровая, поющаяТолпа жнецов и жниц, —Все дело девки красили(Толпа без красных девушек,Что рожь без васильков).«Путь добрый! А котораяМатрена Тимофеевна?»– Что нужно, молодцы? —Матрена ТимофеевнаОсанистая женщина,Широкая и плотная,Лет тридцати осьми.Красива; волос с проседью,Глаза большие, строгие,Ресницы богатейшие,Сурова и смугла.На ней рубаха белая,Да сарафан коротенький,Да серп через плечо.