- Иван! Завтракать я сегодня не буду. Можешь сам все съесть. У меня дело! Не принимать никого. Черта, дьявола - никого! Понял? Отец родной придет из гроба - и того не принимать! Занят очень важным делом. В доме не стучать и не кашлять.
Я взял книжку г-жи Пулеметовой. В ней было 764 стихотворения. Через четыре стиха я сидел за письменным столом. "Родная литература"... Ловко ли "родная"? "Родная"... "роды"... Дама в этаком положении. Пожалуй, увидит намек. Скажет: "Откуда знает?" Догадается, что муж приходил просить, рассказал. И сбросит. Зачем "родная"? Просто "русская". "Русская литература обогатилась новым вкладом"... Зачем вкладом? Не надо вкладом! Просто книгой. "...новой хорошей книгой". Хорошей? А не повредит это младенцу: просто "хорошей". Слабо! обидится и сбросит! - "...новой замечательной книгой". "Замечательной". Гм... Слово-то такое! Его теперь иронически стали употреблять. И выдумали, черт их возьми, эту иронию. Все слова перепортили! Как ребенок примет это слово? Просто вместо "замечательной" поставлю "превосходной". "Превосходной" - младенцу не повредит. "...Новой превосходной книгой..." "Новой"? Значит, и до нее были превосходные книги? Значит, превосходных книг много? Не надо "новой". Просто: "Обогатилась превосходной книгой нашей талантливой поэтессы..." Нашей "высокоталантливой поэтессы". Замаслить, замаслить младенца. Младенцу это хорошо. "Местами отсутствие рифмы..." Мне показалось, что в углу запищал мертвый ребенок. "Всюду блестящая рифма..." Младенец перестал пищать. "Изумительная по простоте форма, глубокое содержание..." Это для родительницы хорошо. У меня начинались галлюцинации. Мне казалось, что я не пишу, а делаю труднейшую операцию. Я боялся дотрагиваться до бумаги. Вдруг сейчас из бумаги побежит младенческая кровь. Что-то застонало сзади меня. По комнате прошел Никита из "Власти тьмы" и проговорил: - Захрустели косточки-то... захрустели... Потом появился на кресле Ирод, засмеялся и исчез. Вокруг меня лежали младенцы. Я боялся пошевелиться. Пошевелюсь - и всех передавлю. "Со времени Пушкина, Лермонтова мы не встречали таких стихов". Сбрасывает! Сбрасывает! "Со времен Алексея Толстого, Некрасова". А не обидится она, что я Некрасова с ней сравниваю? Женщина в таком положении. Вон Некрасова! "Байрона, Альфреда Мюссе..." "Событие в русской литературе..." "Чудный дар..." "Приветствуем..." "Дай бог, чтоб и впредь!.." Эту ночь я не спал. Я лежал в холодном поту. Зубы у меня стучали. Возьмет корректор да вместо "чудный" и поставит "нудный". И сбросит!..
Я МОЛИЛСЯ, когда мне подали газету, и сказал: "Иван! Разверни мне газету - я не могу!" Во всех газетах, до одной, без исключения, были огромные статьи о сборнике стихотворений г-жи Пулеметовой. Все писали восторженные статьи! Один сравнивал ее сонеты с сонетами Петрарки. Другой писал, что небо глядится в ее стихи и всю природу заставляет в них глядеться. Третий восклицал: - "Не верится, чтоб это была женщина! Вот была бы жена для Пушкина!" Вчера я встретил г-на Пулеметова в театре. Он летел сияющий. Полосатенькие брючки на нем весело играли. Сюртук сверкал шелковыми отворотами. Он меня заметил:
- А! Почтеннейший! Очень рад вас видеть! Все не удосужился как-то зайти вас поблагодарить! Очень, очень мило написано. Он ласково кивал мне головой.
- Ну, а дома у вас? - заикнулся я.
У г-на Пулеметова сделалось удивленное лицо.
- Что дома? Как дома? Дома ничего!
- Супруга ваша, кажется, была...
- Ах, это! Г-н Пулеметов махнул рукой.
- Прошло. Совсем прошло!
- То есть... виноват... как, собственно...
- Вообразите, оказалось, что все на нервной почве! Нервная беременность. Это бывает. Теперь, знаете, эпидемия какая-то. Все дамы нервно беременны! Оказалось, пустяки! Фальшивая тревога, фальшивая тревога! успокаивал он меня.
- Я рад, однако, что критика нашла в жене такой талант. Вы читали? Во всех газетах! Восторженнейшие отзывы! И главное, на другой же день! Сегодня книга вышла, а назавтра же все газеты приветствовали! Что-то небывалое! Словно сговорились! Идет книга! Удивительно! На днях второе издание. Это жену очень поддержало, придало ей сил. Эти пожелания, эти настояния критики продолжать, продолжать. Жена теперь пишет пьесу. Вот посмотрите! В этот сезон не успеет, конечно. Но месяцев через девять так, через десять... Пари, что к первому представлению г-жа Пулеметова опять забеременеет.