Альфа — мы,
Бета — мы,
Гамма — мы,
Дзэта — мы…
ПЕРЕД ЗАТМЕНИЕМ
Уже я вижу
времени конец,
начало бесконечного забвенья,
но я хочу
сквозь черный диск затменья
опять увидеть солнечный венец.
В последний раз
хочу я облететь
моей любви тускнеющее солнце
и обогреть
свои дубы и сосны
в болезненной и слабой теплоте.
В последний раз
хочу я повернуть
свои Сахары и свои Сибири
к тебе
и выкупать в сияющем сапфире
свой одинокий, свой прощальный путь.
Спокойного
не ведал Солнца я
ни в ледниковые века, ни позже.
Нет!
В волдырях,
в ожогах,
в сползшей коже
жил эту жизнь, летя вокруг тебя.
Так выгреби
из своего ядра
весь водород,
и докажи свой гений,
и преврати его
в горящий гелий,
и начинай меня сжигать с утра!
Дожги меня!
Я рад такой судьбе.
И пусть! И пусть я догорю на спуске,
рассыпавшись,
как метеорит тунгусский,
пылинки не оставив о себе.
«ВОЗЬМИ СВОЙ ОДР!»
Шел дождик после четверга,
тумана,
ветра,
кавардака,
во тьме,
достойной чердака,
луна — круглей четвертака —
неслась над пиком Чатырдага.
Обсерватория,
с утра
раздвинув купол за работой,
атеистична
и мудра,
как утренний собор Петра,
сияла свежей позолотой.
Синели чистые холмы,
над ними
облако витало
в степных цветах из Хохломы,
и в том,
что созерцали мы,
Мадонны только не хватало.
Как божье око,
телескоп
плыл в облака навстречу зною,
следя из трав и лепестков,
обвалов,
оползней,
песков
за вифлеемскою звездою.
Здесь не хватало
и волхвов,
и кафедрального хорала,
волов,
апостольских голов,
слепцов,
Христа,
и твердых слов:
«Возьми свой одр!» —
здесь не хватало.
ЗЕРКАЛА
Поэма (1969)
Зеркала —
на стене.
Зеркала —
на столе.
У тебя в портмоне,
в антикварном старье.
Не гляди!
Отвернись!
Это мир под ключом.
В блеск граненых границ
кто вошел — заключен.
Койка с кучей тряпья,
тронный зал короля —
всё в себя,
всё в себя
занесли зеркала.
Руку
ты подняла,
косу
ты заплела —
навсегда,
навсегда
скрыли их зеркала.
Смотрят два близнеца,
друг за другом следя.
По ночам —
без лица,
помутнев как слюда,
смутно чувствуют:
дверь,
кресла,
угол стола, —
пустота!
Но не верь:
не пусты зеркала!
Никакой ретушер,
не подменит лица,
кто вошел —
тот вошел
жить в стекле без конца.
Жизни
точный двойник,
верно преданный ей,
крепко держит
тайник
наших подлинных дней.