Когда волны штормовые
вам грозили,
слыша вопли пароходов,
мы — дельфины,
как спасательные лодки
из резины,
к утопающим
на выручку скользили.
Объясните ж,
для чего и почему
вы нас бьете
топорами по челу,
и в тельняшках
молодые моряки
с якорями и сердцами
вдоль руки
ищут
сзади рулевого колеса
наши пасти
улыбающиеся,
чтоб ударить из берданки
и попасть
просто так —
в непонимающую пасть?
Пусть вы были б
хоть смертельно голодны —
но дельфины
вам и в пищу не годны!
Диск второй
А может быть, они записывают свои предания на холодных лентах летних течений Черного моря? И через Босфор переправляют их в Мраморное? Или складывают свои записи в темных подводных яминах? Или высекают их хвостами на отполированных скрижалях морских камней и читают их детям через увеличительные стекла медуз? Но это так — аллегории…
В детстве, загорелый и голый, я подражал им, кувыркаясь в кудрявых черноморских волнах, и нырял, воображая себя дельфином. Иногда они подплывали ко мне и что-то дружески насвистывали. Потом, удивляясь моей непонятливости, удалялись, издали оборачиваясь на меня. Но я улавливал некий смысл в их свисте…
Теперь это стало несколько проще. Каждое воскресенье я разговариваю с ними в бассейне через электронного переводчика. По-русски и по-дельфински их речь записана на звучные черные диски. У них своя Книга Бытия, свое сказание о Потопе…
Среди толпы
блестящих спин
играет с сыном
мать-дельфин,
то погружаясь,
то взлетая,
изогнуто,
как запятая;
как тень
когда-то стройных ног
хвоста
раздвоенный клинок.
Бело, как чайка,
ее лоно,
спина
из черного нейлона;
напоминают
плавники
движенья
некогда руки;
скорее женское,
чем рыбье,
ее блаженное улыбье.
А сын,
не зная ни о чем,
собой играет,
как мячом;
она ему дает
свободу
всплывать
и погружаться в воду
и, объясняя
жизнь ему,
внушает
по-дельфиньему:
— Ныс,
тьсап
ньусыв
хревв!
(Сын,
пасть
высунь
вверх!)
Тьашыд
ботч.
(Чтоб
дышать.)
Худзов
жевс.
(Воздух
свеж.)
Хылпетв
хагзырб
ужок жьен.
(В теплых
брызгах
кожу нежь.)
Нифьлед
ныс!
(Сын−
дельфин!)
Идюл
окзилб!
(Люди
близко!)
Мчись,
ныряй
вниз,
вниз!
(Йярып,
сьичм
зипв,
зипв!)
Они спускаются
под волны
в мир безопасный,
мир подводный,
ежей,
кораллов пестрый сад,
где спруты
люстрами висят,
где рыбы
с красными усами
без батареек
светят сами,
на дно,
в убежища свои,
в полупрозрачные
слои.
Но там нет воздуха,
нет неба,
нет солнца,
нет дождя,
нет снега,
и хочется наверх —
домой,
спешить
за вспененной кормой.