Выбрать главу
И в тот же миг свистящий ливень стрел пронзительно понесся вслед за нами. В скопленье беззащитных наших тел железный наконечник полетел… Так в будущем нас будут гарпунами, а может быть, безжалостней и злей разить с высоких палуб кораблей.
И мы ушли в подводные глубины, спасаясь от беснующихся стрел. Но стрелы Хама нас не погубили. Мы видели, как вестник голубиный с оливкового веткой пролетел. И мы поплыли, плыли, плыли, плыли, ловили рыб, морскую воду пили.
Привыкли дети к пенистой волне, тела их стали гладкими, как камни, и нежных устриц приносили мне, морских ежей, что нежатся на дне. Их руки заменились плавниками, и в рыла превратились лица их, морских детей — наследников моих.
А что им было делать? Ежечасно их гнали берега и острова. Где им искать пристанища и счастья? Им оставалось только — превращаться в полулюдей, в другие существа. Но для меня — они все те же дети, детьми когда-то бывшие на Дельте.
Инак, Ваель! Я слабну. Я отстану от вас — уже надолго, и навек я в глубину безвыходную кану. А вы, пловцы, стремитесь к океану. Но помните: отец ваш — человек, пронесший вас сквозь ливни и лавины. Плодитесь, размножайтесь — вы дельфины!

Инак

Отец отстал. Плывя, он стонет, дышать устал… Ваель, он тонет!

Ваель

Благая весть — спасенье есть! От нас налево видна галера. Змеиным носом несясь вперед, полсотней весел она гребет. Плывем, попросим нас взять на борт.

Инак

Ваель, опомнись, нас ждет не помощь, — гребут рабы, а сверху люди, чьи лица люты и смотрят грозно, пернатой бронзой накрыты лбы. В руках — трезубцы. Для них мы цель. Оставь безумство, ныряй, Ваель!

Ваель

Надувши плотно свои полотна, в морскую рябь, свистя снастями, под парусами летит корабль. На флаге белом багряный крест. Помчимся смело, спасенье есть!

Инак

Ваель, заройся в подъем волны. Не крест, а кости на нем видны. Стоят матросы, в мешочках косы, они пьяны и жаждут крови, и наготове их гарпуны.

Ваель

Смотри, корабль плывет двухтрубный, — нам спустят трап, посадят в шлюпы; уже с кормы заметны мы; Инак, бесспорно, они нас ждут, трубой подзорной вокруг ведут. О, к пароходу!

Инак

Ваель, нырни! Сейчас охоту начнут они. Ружьем двухствольным ведут по волнам. Плыви назад от хищной травли! …Но поздно — залп!

Ваель

Я окровавлен, прощай, тону…

Инак

Идет ко дну… Куски свинца волну вскопали, летят, свистя, в меня, в отца…

На корабле

Ца-ца! Попали!
Диск последний
Он оттолкнулся от песка, и на весле повисла тина. Морская даль была пустынна и рядом с берегом низка.
Он думал, медленно гребя, что человек — звучит не гордо, когда убийцы зверья морда идет с обрезом на тебя.
Что значишь ты без трав и птиц и без любви к пчеле жужжащей, без журавлей над хвойной чащей, без миловидных лисьих лиц?
Когда поймешь ты, наконец, врубаясь в мертвые породы, о, человек, венец природы, что без природы твой венец?..
Уже и лодку отнесло за горизонт; смешались мысли, и руки сонные повисли, весло сложивши на весло.
И далеко от берегов, где волны дики и пустынны, опять сверкнули эти спины и треуголки плавников.