Выбрать главу
Спусковой скобы                               сталь прикипела                     к пальцам.
Нелегко                  в беде лгать. Воздух тих                и снег тих.
Братцы,                 что ж нам делать? Как прожить                    без смерти?
Ель молчит,                       но ей ли разгадать                 мой возглас?
На снегу                  у ели разбросал                    свой мозг лось.

ПРО БЕЛОГО ВОРОНА

Гнездо разворовано, зимним ветром сорвано, вот и белым вороном сделался из черного.
С ним никто не водится, ни зятья, ни девери, и он сидит, как водится, на отдельном дереве.
Вылететь из бора бы, опуститься в городе, где толпятся голуби белоснежногорлые.
Посредине дворика ходит пава гордая, да не примет горлинка ворона за голубя…
Все переговорено, все переворошено, зваться белым вороном — ничего хорошего.

РУССКАЯ ПЕСНЯ («Как из клетки горлица…»)

Как из клетки горлица,                 душенька-душа, из высокой горницы                 ты куда ушла?
Я брожу по городу                 в грусти и слезах о голу́бых, го́лубых,                 голубы́х глазах.
С кем теперь неволишься?                 Где, моя печаль, распустила волосы                 по белым плечам?
Хорошо ли бе́з меня,                 слову изменя? Аль, моя любезная,                 вольно без меня?
Волком недостреленным                 рыщу наугад по зеленым, зе́леным,                 зелены́м лугам.
Посвистом и покриком                 я тебя зову, ни ау, ни отклика                 на мое ау.
Я гребу на ялике                 с кровью на руках, на далёких, да́леких,                 далеки́х реках…
Ни письма, ни весточки,                 ни — чего-нибудь! Ни зеленой веточки:                 де, не позабудь.
И я, повесив голову,                 плачу по ночам по голу́бым, го́лубым,                 голубы́м очам.

ИЮНЬСКАЯ БАЛЛАДА

День еще не самый длинный, длинный день в году, как кувшин                  из белой глины, свет стоит в саду.
А в кувшин                       из белой глины вставлена сирень в день еще не самый длинный, длинный               летний                                день.
На реке                     поют сирены, и весь день в саду держит лиру                       куст сирени, как Орфей в аду.
Ад заслушался,                              он замер, ад присел на пень, спит               с открытыми глазами Эвридики тень.
День кончается                         не скоро, вьется рой в саду с комариной                          Терпсихорой, как балет на льду.
А в кувшин                 из белой глины сыплется сирень в день еще не самый длинный, длинный                 летний                              день.

ЗОЛОТЫЕ БЕРЕГА…

Золотые берега дорогого детства стали чуть виднеться… Память их не берегла, их закрыли годы, как морские воды.
Не храним, не бережем. А сейчас, попозже — вещи нет дороже первой, струганной ножом палочки сосновой на полу, в столовой.