Где коровы плоский лоб,
ка−
дык
в зобе,
гонят медленных волов:
— Цоб
цоб,
цобе!..
Проса желтую струю
на−
земь
сыпя,
кормят птицу пеструю:
— Цип,
цип,
ципа!..
Косу к утру отклепав,
жнец,
жнец,
жница
ждут, когда взойдут хлеба,
им
рожь
снится.
И ребячий ровен сон:
ку−
ку−
рузой,
к ним приходит Робинзон,
зон,
зон
Крузо.
Чтоб под утро дождь босой
не
смял
злаки, —
под косой, косой, косой
ляг,
злак
сладкий!
УНДЕРВУДНОЕ
Я слов таких
не изрекал, —
могу и ямбом
двинуть шибко
тебе,
любовный мадригал,
о, ундервудная машинка!
Мое перо,
старинный друг,
слети,
воробушком чирикнув,
с моих
невыпачканных рук
чернил
рембрандтовой черникой.
И мне милей,
чем лучший стих
(поэзия
нудна, как пролежнь!),
порядок звуков
Й I У К Е Н Г Ш Щ З Х,
порядок звуков
Ф Ы В А П Р О Л Ы Д Ж.
Я осторожно
в клавиш бью,
сижу не чванно,
не спесиво,
и говорит мне,
как «спасибо»,
моя машинка:
Я Ч С М И Т Ь Б Ю.
Чернильный образ жизни
стар.
Живем
ЦАГИ и Автодором.
И если я —
поэт-кустарь,
то все-таки
кустарь с мотором!
НАБРОСОК
Под кирпичного стеною
сплю я ночью ветряною
(тут и гордость,
тут и риск!).
Что мне надо спозаранок?
Пара чая, да баранок,
да конфетка —
«барбарис».
Каждый утренний трактир
хрупким сахаром кряхтит,
в каждой чайной
(обычайно!)
чайка чайника летит…
Это зрелость? Или это
только первая примета?
Обхожу я скверики,
подхожу к Москве-реке —
по замерзшей по реке
я гуляю, распеваю
на одесском языке!..
Это юность? Или это
свойство каждого поэта?
Все, что было, — за плечом,
все, что было, — молния!
Нет! Не вспомню ни о чем,
на губах — безмолвие…
Я родился, как и вы,
был веселым мальчиком,
у садовой у травы
забавлялся мячиком…
Это детство? Или это
промелькнувшая комета?
Так живи, живи, поя,
в сердце звон выковывая,
дорогая жизнь моя,
дудочка ольховая!
ОХОТА НА ТЮЛЕНЯ
(Из Р. Киплинга)