А нынче в ровных взмахах крылСпокойно лебеди проплыли.Быть может, это внуки былиТого, кого я не убил.А, может, – это тридцать лет,Как лебеди, собравшись в стаю,Неотвратимо улетаютГолодной юности вослед.
Мои спасатели
Годами пропаганда дребезжала,Но от словесной пакостной трухиМеня спасали песни ОкуджавыИ Галича горючие стихи.
Казалось, что не сможет сохранитьсяВ народе совесть: сникла, чуть дыша…Но Гоголь, Достоевский, СолженицынНапоминали: есть у нас душа!
И в горькие часы утрат последних,Когда тоска просилась на покой,Я отвечал: «Прошу простить, миледи!..Сюда нельзя – здесь Пушкин и Толстой!»
В деревне
Как хорошо, что есть свеча и печкаВ моей непритязательной избе.Алей свернулся бархатным колечкомИ, чуть дыша, спокойно спит себе.Мы с ним лису сегодня погоняли,Сперва дуплетом отпугнув волков,А на снегу и в книжке записалиПорядочную толику стихов.Леса заиндевелые уснули,И редкий, осторожный снег пошёл.А за окном заснеженные ульиТаят неугомонный шорох пчёл.На койке ждёт двойное одеялоВдали – политика, карьеры, куражи…Покой и лад – так много и так мало —Нужны нам, чтобы зиму пережить.
Татьяна ГРАЧЁВА
И задумал кто-то голос мой
И задумал кто-то голос мой,Чтоб манил нездешнею тоскою,Чтобы вился нитью золотойИ окутал сетью золотою.
И задумал кто-то в мир явитьЭти руки, негой налитые,Чтобы в них волной волос пролитьЗолотые нити, золотые.
И задумал кто-то получить,Майский день, когда сольются вместеЗолотые пряди и лучи,Чтоб светить в ладонь мою и в песни.
И прольётся светлая тоска,Заискрится ливнем вдохновенья,Для любви бессмертие соткавЗолотыми нитями мгновений.
Мой милый шут, зачем ты так обидчив?
Мой милый шут, зачем ты так обидчив?Не нужно женщин принимать всерьёз:Они печальны, если ты улыбчив,И веселы, твоих дождавшись слёз.
Мой милый шут, и я не исключенье.Твоя обида – это мой успех.И мне давно знакомо развлеченьеТерзать того, кто дорог больше всех.
Мой милый шут, напрасно не пытайсяПеременить законы бытия.Мой милый шут, почаще улыбайся!Тебе наградой будет грусть моя…
Стрекоза и муравей
Я не слышала басни грустней:Полюбил Стрекозу муравей.И она полюбила его,Да не вышло у них ничего.
Стрекоза, Стрекоза, Стрекоза!У тебя неземные глаза,У тебя золотое крыло,Но, пойми, твоё лето прошло.
Ей бы только немного тепла,И она б до весны дожила.Но умела она только петь,А поющих не стоит жалеть.
Муравей, Муравей, Муравей!Что ж ты сделал с подругой своей?Приземлял ты её, приземлялИ однажды совсем потерял.
А мораль этой басни понятьМожет тот, кто умеет летать,Для кого муравейник – тюрьма,Лучше птицам и рыбам – в корма!
И остался один МуравейС непосильною ношей своей:Тащит он золотое крыло…Тяжело? Тяжело!
В зимнем садике долго качели скрипели
В зимнем садике долго качели скрипели:Тонко, жалобно – вверх,и отчаянно – вниз.Сын качался на них, как дитя в колыбели,И внезапно прочёл мою тайную мысль.
Он спросил о тебе —я в ответ промолчала,Только сбивчиво сердце стучало в груди.И летали качели, качели кричали:«Приходи!»И «Не смей!»И опять «Приходи!».И «Не смей!»…
Молитва
От глаз моих несчастливо-счастливых,От рук моих, без нежной ласки – лишних,От слов моих, то горьких, то шутливых,Молю тебя, спаси его, Всевышний!
Ты создал женщин чистых и прекрасных —Зачем он их не видит и не слышит?От помыслов греховных и напрасных,Молю тебя, избавь его, Всевышний!
Освободи его от наважденья,Пускай ему другая станет ближе.Взаимною любовью наслажденье,Молю тебя, пошли ему, Всевышний!