Примеры X.:
Автомедоны наши бойки,
Неутомимы наши тройки.
(А. Пушкин)
... Испанский гранд, как вор,
Ждет ночи и луны боится.
(А. Пушкин)
Ужель меня несчастней нету
И нет виновнее его.
(М. Лермонтов)
Рассудку вопреки, наперекор стихиям.
(А. Грибоедов)
Упразднен ум и мысль осиротела.
(Ф. Тютчев)
Чтоб жить
не в жертву дома дырам.
Чтоб мог
в родне
отныне
стать
Отец,
по крайней мере, миром,
Землей, по крайней мере, — мать.
(В. Маяковский)
Здесь Пушкина изгнанье началось
И Лермонтова кончилось изгнанье.
(А. Ахматова)
Еще не все отысканы могилы
И мертвецы оплаканы не все.
(Г. Николаева)
ХО’ККУ, хайку, — трехстишное лирическое стихотворение в японской поэзии, наряду с танка является национальной формой направления «Дэнтосси» («поэтические традиции»). Исторически X. рассматривают как первую строфу танка, от которой X. отделилась еще в глубокой древности. В X. изображаются природа и человек в их вечной неразрывности. В каждом X. соблюдается определенная мера стихов — в первом и третьем стихах по пяти слогов, во втором стихе — семь, а всего в X. 17 слогов. Рифм в X. нет. При крайней сжатости эти миниатюры обладают исключительной смысловой емкостью, требующей порой комментариев. Самый знаменитый в Японии автор X. — национальный поэт Мацуо Басё (17 в.). Вот его X. в переводе В. Марковой:
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
С ветки на ветку
Тихо сбегают капли...
Дождик весенний.
Откуда вдруг такая лень?
Едва меня сегодня добудились...
Шумит весенний дождь.
Такой у воробышка вид,
Будто и он любуется
Полем сурепки в цвету.
Жаворонок поет.
Звонким ударом в чаще
Вторит ему фазан.
Холод пробрал в пути.
У птичьего пугала, что ли,
В долг попросить рукава?
На голой ветке
Ворон сидит одиноко.
Осенний вечер.
Я в руки возьму, о мать,
Слезами горячими растоплю
Белый иней твоих волос.
ХОЛИЯ’МБ (греч. χωλίαμβος, от χωλός — хромой) — «хромой ямб», размер античного стиха, введенный в практику древнегреческим поэтом Гиппонактом Эфесским (‛Ιππωνάξ; 6 в. до н.э.), который последнюю стопу шестистопного ямба заменил хореем. Вот силлаботоническая имитация X. — двустишие Гиппонакта (‛Ιππωνάκτειος):
Богатства бог, чье имя Плутос, — зна́ть, сле́п он!
Под кров певца ни разу не заше́л в го́сти.
(пер. Вяч. Иванова)
Или маленькая басня греческого поэта 2 в. н.э. Бабрия (Βαβριας) «Лев и Олень»:
Рехнулся лев. Из чащи на него́ гля́дя,
Олень в тоске промолвил: «Горе на́м, бе́дным!
Ах, как ужасен сумасшедший ца́рь бу́дет,
Который и в своем уме едва́ сно́сен!»
(пер. М. Гаспарова)
Холиямбическим можно назвать размер следующих стихов:
В огромном городе моем — ночь.
Из дома сонного иду — прочь.
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь.
(М. Цветаева)
ХОЛОСТО’Й СТИХ — термин старой русской поэтики, бытующий и в настоящее время: незарифмованная строка среди рифмованных стихов. В четырехстишной строфе X. с. чаще встречаются в первой и третьей строках, например:
Сидел рыбак веселый
На берегу реки;
А перед ним по ветру
Качались тростники.
Сухой тростник он срезал
И скважину проткнул;
Один конец зажал он,
В другой конец подул.
(М. Лермонтов)
Чрезвычайно редко встречается в русской поэзии обратный прием рифмовки, когда холостыми остаются вторая и четвертая строки:
Как ясность безоблачной ночи,
Как юно-нетленные звезды,
Твои загораются очи
Всесильным таинственным счастьем.
И все, что лучом их случайным
Далеко иль близко объято,
Блаженством овеяно тайным —
И люди, и звери, и скалы.
Лишь мне, молодая царица,
Ни счастия нет, ни покоя,
И в сердце, как пленная птица,
Томится бескрылая песня.
(А. Фет)
В следующей миниатюре первый стих каждой пятистишной строфы — холостой:
Обеих вас я видел вместе,
И всю тебя узнал я в ней!
Та ж тихость взора, нежность гласа,
Та ж прелесть утреннего часа,
Что веяла с главы твоей!
И все, как в зеркале волшебном,
Все обозначилося вновь: