Преданья древности исполнены красот.
Сама поэзия там в именах живет
Энея, Гектора, Елены и Париса,
Ахилла, Нестора, Ореста и Улисса.
Нет, не допустит тот, в ком жив еще талант,
Чтобы в поэме стал героем — Хильдебрант[61]!
Такого имени скрежещущие звуки
Не могут не нагнать недоуменной скуки.
Чтоб вас венчали мы восторженной хвалой
Нас должен волновать и трогать ваш герои.
От недостойных чувств пусть будет он свободен
И даже в слабостях могуч и благороден!
Великие дела он должен совершать
Подобно Цезарю, Людовику под стать,
Но не как Полиник и брат его, предатель:
He любит низости взыскательный читатель.[62]
Нельзя событьями перегружать сюжет;
Когда Ахилла гнев Гомером был воспет,
Заполнил этот гнев великую поэму.
Порой излишество лишь обедняет тему.
Пусть будет слог у вас в повествованье сжат,
А в описаниями пышен и богат:
Великолепия достигнуть в них старайтесь,
До пошлых мелочей нигде не опускайтесь.
Примите мой совет: поэту не к лицу
В чем-либо подражать бездарному глупцу,
Что рассказал, как шли меж водных стен евреи,
А рыбы замерли, из окон вслед глазея.[63]
Зачем описывать, как, вдруг завидев мать,
Ребенок к ней бежит, чтоб камешек отдать?
Такие мелочи в забвенье быстро канут.
Ваш труд не должен быть отрывист иль растянут,
Пусть начинается без хвастовства рассказ.
Пегаса оседлав, не оглушайте нас,
На лад торжественный заранее настроив:
«Я ныне буду петь героя из героев!»[64]
Что можно подарить, так много обещав?
Гора рождает мышь, поэт «Эпистол» прав.[65]
Насколько же сильней тот римлянин прельщает,
Который ничего сперва не обещает
И просто говорит: «Воспеты битвы мной
И муж, что верен был богам страны родной.
Покинув Фригию, он по морям скитался,
Приплыл в Авзонию и там навек остался».[66]
Он гармоничен, прост, он не гремит, как гром,
И малое сулит, чтоб много дать потом.
Терпение — и он вам чудеса покажет,
Грядущую судьбу латинянам предскажет,
Опишет Ахерон, Элизиум теней,
Где узрит цезарей трепещущий Эней.
Пусть гармоничное, изящное творенье
Богатством образов дарует наслажденье.
С величьем вы должны приятность сочетать:
Витиеватый слог невмоготу читать.
Милей мне Ариост[67], проказник сумасбродный,
Чем сумрачный рифмач, унылый и холодный,
Готовый осудить, как самый страшный грех,
Лукавое словцо или веселый смех.
Должно быть, потому так любим мы Гомера,
Что пояс красоты ему дала Венера.[68]
В его творениях сокрыт бесценный клад:
Они для всех веков как бы родник услад.
Он, словно чародей, все в перлы превращает,
И вечно радует, и вечно восхищает.
Одушевление в его стихах живет,
И мы не сыщем в них назойливых длиннот.
Хотя в сюжете нет докучного порядка,
Он развивается естественно и гладко,
Течет, как чистая, спокойная река.
Все попадает в цель — и слово и строка.
Любите искренне Гомера труд высокий,
И он вам преподаст бесценные уроки.
Поэму стройную, чей гармоничен ход.
Не прихоть легкая, не случай создает,
А прилежание и целой жизни опыт:
То голос мастера, не подмастерья шепот.
Но иногда поэт, незрелый ученик,
В ком вдохновение зажглось на краткий миг,
Трубит ретиво в рог могучей эпопеи,
В заносчивых мечтах под небесами рея;
Пришпоренный Пегас, услышав странный шум,
То еле тащится, то скачет наобум.
Без должной помощи труда и размышленья
Не долго проживет поэта вдохновенье.
Читатели бранят его наперебой,
Но стихотворец наш любуется собой,
И, в ослеплении спесивом и упрямом,
Он сам себе кадит восторга фимиамом.
Он говорит: «Гомер нам оскорбляет слух.
Вергилий устарел; он холоден и сух».
Чуть кто-нибудь в ответ подъемлет голос громкий,
Он тотчас же кричит: «Рассудят нас потомки!»,
Хотя при этом ждет, что — дайте только срок —
Все современники сплетут ему венок.
А труд его меж тем, покрытый пыли слоем,
У продавца лежит, никем не беспокоим.[69]
Ну что ж, пускай себе в забвении лежит:
Нам к теме прерванной вернуться надлежит.
вернуться
Хильдебрант — герой одноименной поэмы на средневековый сюжет второстепенного поэта Кареля де Сент-Гарда (1666). Здесь сказывается обычное для Буало пренебрежительное отношение к средневековью.
вернуться
Полиник и Этеокл — сыновья Эдипа. Их распре посвящены трагедия Эсхила «Семеро против Фив», поэма Стация (I в.н. э.) «Фиваида». На этот же сюжет написана первая, неудачная, трагедия Расина «Фиваида, или Враждующие братья» (1664). Возможно, что цитированные строки заключают косвенный упрек Расину за неудачно выбранную тему.
вернуться
Выпад против Сент-Амана и его поэмы «Спасенный Моисей». Буало критикует Сент-Амана за пристрастие к внешним бытовым деталям, неуместным в большом эпическом полотне.
вернуться
Цитата из поэмы Жоржа Скюдери «Аларих».
вернуться
Начальные строки «Энеиды» Вергилия.
вернуться
Ариосто, Лодовико (1474–1533) — знаменитый итальянский поэт эпохи Возрождения. В своей поэме «Неистовый Роланд» в шутливо-иронической форме изображает легендарных героев французского эпоса — рыцарей Карла Великого, сражавшихся против мавров.
вернуться
Буало перефразирует здесь место из XIV песни «Илиады»: пояс Венеры обладал волшебной силой придавать прелесть и очарование всякому, кто его носил.
вернуться
Весь отрывок относится к Демаре де Сен-Сорлену, хвастливо заявлявшему, что он превзошел Гомера и Вергилия.