1. Два автографа — ГБЛ, без загл.
2. Два автографа — ГБЛ; в пространном варианте цикла — с разбивкой на два стихотворения: «Бал» (строфы 1–2) и «Разговор на бале» (строфы 3–5). Последняя строфа в измененном виде использована в отрывках из трагедии «Вольдемар» (см.: Гершензон, с. 68). Александр Васильич — Никитенко (1804–1877), друг П., впоследствии критик, профессор словесности. Слух идет, что видели «Ричарда». Трагедия Шекспира «Ричард III» была представлена на сцене петербургского Большого театра 29 января 1833 г. По свидетельству Никитенко, «наперечет восемь или девять человек во всем театре (который был полон) изъявляли восторг; все прочее многолюдие или безлюдие было глухо, немо, без рук: ни восклицания, ни рукоплескания! Зато наш Печерин возвратился домой с опухшими руками: он не жалел их для великого Шекспира» (А. В. Никитенко, Дневник в трех томах, т. 1, М., 1955, с. 126–127).
3. Автограф — ГБЛ (краткий вариант цикла). «Семейство Холмских» — бытописательный исторический роман Д. Н. Бегичева (1786–1855), изданный в шести частях в 1832 г. Хотите ли увидеть исполина — Петра I.
4. Два автографа — ГБЛ. Речь идет об Институте благородных девиц.
5. Автограф — ГБЛ (пространный вариант цикла). Речь идет о программе, составленной для торжественного экзамена воспитанниц Смольного института.
277. Гершензон, с. 64, под загл. «Две сцены из трагедии „Вольдемар“ (Действие происходит в Италии в XV столетии)», по датированному автографу ЦГАЛИ. Монолог Вольдемара и «Песнь Софии» (см. № 278) — фрагменты из этих сцен. Считать их принадлежностью более обширного драматического замысла нет оснований: содержание сцен противится такому предположению. Автограф «Вольдемара» был, как предполагает Гершензон, отправлен вместе с «Pot-pourri…» (№ 279) при письме от 9/21 декабря 1833 г. петербургским друзьям — членам кружка А. В. Никитенко. Монологом открывается первая сцена. Затем следует диалог героя и Sophie (Софи), написанный в прозе. Вольдемар сообщает ей о своем решении принести себя в жертву неслыханно дерзкому предприятию, цель которого — взорвать «ветхий мир». Перед разлукой Вольдемар и София обручаются друг с другом «союзом смерти».
278. Гершензон, с. 69. Из второй сцены «Вольдемара» (см. предыдущее примеч.). Поводом к созданию песни явились слова воспитанницы Смольного института о том, что она хотела бы умереть молодой. П. услышал их на балу 19 февраля 1833 г. Вскоре после этого песня была написана П. и лишь позднее включена в «Вольдемара» (Гершензон, с. 37). София — см. примеч. к стих. «Бал» (№ 272).
279. «Полярная звезда», кн. 6, Лондон, 1861, с. 172; «Русская потаенная литература XIX столетия», Лондон, 1861, с. 308, тот же текст, но под загл. «Торжество смерти». Печ. по «Полярной звезде», с уточнением ст. 255 по МП (см. ниже). К фамилии автора, указанной под загл. в «Полярной звезде», сноска: «О Печерине — ниже в отрывках из „Былое и думы“». К слову «все» в ст. 421 второй части поэмы («Театр») в обоих изданиях примеч. публикатора — Герцена или Огарева: «В некоторых рукописях здесь поставлено собственное имя, но оно так мудрено, что мы не решились принять это чтение в свой текст». «Песнь умирающего поэта» и «Под стенами Сантарема…» дважды печатались как отдельные стихотворения в зарубежном сб. «Лютня» (Лейпциг, изд. 1869 и 1873). Часть «Песни о графине Турн» (ст. 230–265 поэмы) под загл. «Богемская баллада» была напечатана самим П. в его очерке «Отрывки из путешествий доктора Фуссгэнгера» (см. МН, 1835, декабрь, кн. 2, с. 356, подпись: П…). Конец «Песни» опущен, несомненно, по цензурным причинам. В своем очерке П. рассказывает, при каких обстоятельствах довелось ему познакомиться с легендой о графине Турн. Во время пребывания в бернской гостинице, сообщает он, однажды «отворилась дверь и вошла слепая старушка с арфою; ее вела за руку девушка лет восьми… Хозяин рассказал, что эта старушка — какая-то богемка, которая, бог знает какими судьбами, попала в Берн и живет несколько лет подаянием благодетельных граждан… Старушка приютилась в уголку, настроила кое-как свою арфу, заиграла жалобную мелодию и сипловатым голосом запела какую-то старую богемскую балладу, которая, говорят, основана на истинном происшествии. Содержание этой песни врезалось в моей памяти, и я постараюсь рассказать вам его в стихах». Приведя текст баллады, П. замечает: «Чем кончилась любовь графини и егеря, не помню» (с. 357). Вопреки этому рассказу, в авторском примеч. к «Балладе о графине Турн» (см. текст поэмы) утверждается, что историю графини Турн П. поведал «содержатель гостиницы в Течене». Это явное недоразумение — либо результат описки, либо постороннего вмешательства (Богемии П. не посещал). «Февральский праздник» (в подзаг. поэмы) — годовщина окончания университета, торжественно отмечавшаяся друзьями П. по кружку Никитенко 11 февраля. Эти праздники сопровождались чтением стихов членов кружка (М. П. Сорокина и П. в особенности). Подзаг. дает основание датировать поэму концом 1833 г., так как произведение пересылалось из-за границы с определенным запасом времени, чтобы поспеть к 11 февраля. «Я давным-давно послал вам пакетец со всяким стихотворным вздором — это не прямо для февральского праздника, а только относится к оному; это, как уже однажды сказано, не литературное произведение, а бюллетень о состоянии моего здоровья», — писал П. 12 марта 1834 г. в Петербург членам «святой пятницы», т. е. Никитенко и его друзьям (Гершензон, с. 95). По резонному предположению Гершензона, сцены из «Вольдемара» и поэму П. отправил ранее — при письме от 9/21 декабря 1833 г. (Гершензон, с. 64). В предисловии к «Русской потаенной литературе…» Огарев неизвестно почему утверждал, будто бы «поэма П. относится к 1837 или 38 году» (Избр. произв., т. 2, М, 1956, с. 491). Более поздняя датировка этого произведения позволила Е. Боброву (см. его кн.: «Литература и просвещение в России в XIX веке», т. 4, Казань, 1902, с. 37) заявить о том, что в «Pot-pourri…» П. подражал эсхатологической поэме А. В. Тимофеева «Последний день», впервые опубликованной лишь в октябре 1834 г. (БдЧ, № 10). Скорее всего, дело обстояло прямо противоположным образом: с «Pot-pourri» Тимофеева мог ознакомить тот же Никитенко, с которым он сблизился летом 1834 г. Этим молено объяснить некоторое сходство двух произведений, хотя, очевидно, у обоих был один общий источник — пушкинский «Пир во время чумы». В поэме П. имеются злободневные отклики на события гражданской войны в Португалии (см. об этом ниже), что вполне согласуется с датировкой концом 1833 г. Следует отметить, что Гершензон в своей более ранней работе — этюде о П. (вошел в его кн.: «История молодой России», М., 1908, с. 104) — поддержал точку зрения Е. Боброва, а в монографии о П. отказался от нее. Широкого хождения по рукам поэма не получила: «Рукопись, — писал Огарев, — не вышла из пределов тесного кружка друзей и не отозвалась в публике» (там же, с. 491). Вероятно, поэтому ни одной рукописи ее до нас не дошло. «Песню о русском юноше» под загл. «Сцена в Португалии под стенами Сантарема» сам автор процитировал в письме к старому товарищу по кружку Никитенко Ф. В. Чижову от 24 февраля 1873 г., а «Монолог умирающего поэта» — в письме к нему же от 16 февраля 1866 г. (оба письма — ГБЛ). В письме к Чижову от 26 сентября 1871 г. П. писал: «Так называемое „Торжество смерти“ напечатано в „Полярной звезде“ на 1861 с несколькими письмами между мной и Герценом. Она же напечатана и в „Русской потаенной литературе“. Ее настоящий титул „Pot-pourri, или Чего хочешь, того просишь“. Это было написано, если помнишь, для нашего февральского праздника в 1834 г.» (ГБЛ, ф. Ф. В. Чижова). 14 августа 1875 г. П. снова писал Чижову: «В 1861 Герцен напечатал „За синим за морем, в далекой земле“ под заглавием „Торжество смерти“ совсем без моего ведома, так что я узнал об этом только два года после. Когда при свидании со мною в 53 г. Герцен упомянул об этой пьесе, то я до такой степени об ней позабыл, что даже не мог понять, о чем он говорил. Да, кроме того, мне никогда и в голову не приходило, чтобы она когда-либо удостоилась печати» (ГБЛ, ф. Чижова). В очерке «Pater V. Petcherine», опубликованном в той же кн. 6 «Полярной звезды» и вошедшем в часть 7 «Былого и дум», Герцен рассказал о встрече с П., состоявшейся близ Лондона в 1853 г. Желая заполучить рукопись поэмы, Герцен обратился к автору: «У меня были в руках в Петербурге несколько ваших стихотворений; в числе их есть трилогия „Поликрат Самосский“, „Торжество смерти“ и еще что-то; нет ли у вас их, или не можете ли вы мне их дать? — Как это вы вспомнили такой вздор? Это незрелые, ребяческие произведения иного времени и иного настроения. — Может, — заметил я, улыбаясь, — поэтому-то они мне и нравятся. — Да есть они у