305. «Сто русских литераторов», т. 1, СПб., 1839, с. 693, под загл. «Иоанн Антон Лейзевиц. Драматическая фантазия в пяти актах, с эпилогом, в прозе», без посвящения Л. А. Гейденрейху. Датируется по Соч., ч. 2. И.-А. Лейзевиц (1752–1810) — немецкий писатель, герой драмы К., ему в пьесе и приписано публикуемое стихотворение.
306. БдЧ, 1838, № 4, с. 168.
307. «Собрание музыкальных пьес», тетр. 8, СПб., 1838, под загл. «Сомнение», др. ред., с музыкальным текстом М. И. Глинки. Печ. по альм. «Молодик», ч. 1, Харьков, 1843, с. 297, датировано.
308–311. В печати известны лишь небольшие извлечения из этой объемной поэмы, которая не была закончена К. Автограф двенадцати песен «Давида Риццио» — ГПБ. Каждая песнь здесь открывается конспективным пересказом ее содержания.
1. «Прощание с Петербургом», слова Н. В. Кукольника, музыка М. И. Глинки, СПб., (1840). В рукописи ГПБ текст романса в другой редакции и относится к первой песни поэмы.
2. Отрывок публикуется впервые по автографу ГПБ.
3. УЗ на 1839, с. 162. В автографе ГПБ это и следующее стихотворение отсутствуют. Возможно, К. предназначал их для последующих, ненаписанных глав.
4. БдЧ, 1840, № 1, с. 10.
Кроме того, в печати известны еще четыре отрывка из поэмы: «Exordium» (УЗ на 1839, с. 367), песнь VIII «Прогулка Марии Стюарт в Сен-Жерменском парке» («Новогодник…», СПб., 1839, с. 43); «Песнь III из поэмы „Риццио“» («Русский вестник», 1844, № 11, с. 1); «Романс Давида Риццио» («Печальная песня; ту песню слезами…») («Молодик», ч. 1, Харьков, 1843, с. 110). По всей видимости, начало работы над поэмой относится к 1836 или 1837 г. Дата в автографе — «1839» — явно означает время переписки набело 12-ти глав, ибо один отрывок из поэмы уже в 1838 г. был разрешен к печати цензурой. В рецензии на цикл М. И. Глинки «Прощание с Петербургом», рассказывая о создании этих романсов, К. писал: «Первым произведением был романс Давида Риццио из многостиховной моей поэмы, которую я так крепко люблю, что не могу окончить… Глинка украсил его такою наивною, очаровательною музыкой, что романс Риццио стал для меня еще дороже. Простота мелодии поразительна» (ХГ, 1840, 1 сентября, с. 10). Содержание 12-ти песен поэмы вкратце таково. Давид Риццио, уроженец Сицилии, бедный поэт-музыкант, в поисках счастья направляется во Францию. Он прибывает в Париж в то самое время, когда там подготавливалось бракосочетание наследницы шотландской короны, юной Марии Стюарт, с французским принцем — будущим королем Франциском II. В Париже он быстро находит покровителей в лице графа Дарнлея и Анны де Марн, наперсницы Марии Стюарт. Вместе с другими трубадурами Риццио попадает на торжество в Луврский дворец. Этому эпизоду посвящена пятая песнь, содержание которой в рукописи передано так: «Описание залы. Риццио видит Марию в первый раз. Легкий обморок. Поздравления. Вассалы. Вдохновенное признание Риццио». В следующих песнях рассказывается о любовных грезах героя, о том, как он оказался замешан в политической интриге и попал под арест. Анна де Марн, посвященная в тайну его страсти, ходатайствует за него перед Марией Стюарт. На этом, по существу, и обрывается сюжет в 12-й песне. Герои поэмы — исторические лица.
Давид Риццио (1540–1566) — секретарь Марии Стюарт (1542–1587), ее доверенное лицо. Воспитывавшаяся при королевском дворе в Париже (Сен-Жермен), Мария Стюарт в 1558 г. была обвенчана с Франциском, занявшим в следующем году французский престол. Фактическим правителем страны в это время был всесильный герцог лотарингский Франсуа де Гиз (1519–1563). После смерти Франциска II в 1560 г. Мария Стюарт воцарилась в Шотландии, где вышла замуж за графа Дарнлея. 9 марта 1566 г. по приказу Дарнлея Риццио был убит на глазах королевы в Эдинбурге. Основной текст поэмы написан гекзаметром. В рецензии на сб. «Новогодник» Белинский пародировал гекзаметры VIII песни (см.: Белинский, т. 3, с. 137). О том, что обращение к этому сюжету внушено было какой-то таинственной сердечной историей, рассказывает И. И. Панаев. По его словам, К. «был проникнут любовью — конечно, идеальною — к одной значительной даме (об этом он намекал) и писал свою поэму „Марию Стюарт“. Вероятно, в Марии Стюарт он изображал ее, а в Риццио самого себя, хотя он вовсе не походил на Риццио: он значительно постарел, обрюзг, и лицо его приняло неприятный отек. Он рассказывал офицерам о своем идеале.