Жаворонок беззаботный,
Как поэт, всегда поет
И с земли, как дух бесплотный,
К небу правит свой полет.
15–17. <ИЗ ПОЭМЫ «АРЕТА»>
1. «Бородино! Бородино!..»
Бородино! Бородино!
На битве исполинов новой
Ты славою озарено,
Как древле поле Куликово.
Вопрос решая роковой —
Кому пред кем склониться выей,
Кому над кем взнестись главой,—
Там билась Азия с Россией.
И роковой вопрос решен:
Россия в битве устояла,
И заплескал восторгом Дон,
Над ним свобода засияла.
Здесь — на полях Бородина —
С Россией билася Европа,
И честь России спасена
В волнах кровавого потопа.
И здесь, как там, решен вопрос
Со всем величием ответа:
Россия стала как колосс
Между двумя частями света.
Ей роком отдан перевес,
И вознеслась она высоко;
За ней, пред нею лавров лес
Возрос, раскинулся широко.
2. «Природа по себе мертва…»
Природа по себе мертва.
Вне сферы высшего влиянья
Безжизненны ее созданья:
Она — зерцало божества,
Скрижаль для букв Его завета;
Ни самобытного в ней света,
Ни самобытной жизни нет.
Она заемлет жизнь и свет
У сфер, не зримых бренным оком.
Воображение — дитя,
Но если, крыла распустя,
В своем парении высоком
Оно проникнет в глубь небес
И там — в святилище чудес —
У самого истока жизни,
За гранью мертвенной отчизны,
Упившись жизнию, творит
По дивным образцам небесным,
Всегда высоким и прелестным,
И даст своим созданьям вид
Полуземной, полунебесный,
И душу свыше призовет
И эту душу перельет
В свой образец полутелесный,
Полудуховный, — он пройдет
Из века в век, из рода в род,
На мир печальный навевая
Таинственную радость рая.
3. «Село, село! о, как ты много…»
Село, село! о, как ты много
Душе тоскливой говоришь,
Душе, волнуемой тревогой!
О, как мила твоя мне тишь!..
Я помню молодые лета,
Когда душа была согрета
Благоволением святым,
Когда бывал я полон им…
Я помню золотые годы,
Когда в объятиях природы,
Свободный от мирских сует,
Я издали смотрел на свет
И отвергал его зазывы.
Тогда поэзии порывы
Теснилися в душе моей,
Я весь был в ней, я жил для ней…
Я помню золотые годы,
Когда с беспечностью свободы,
В разливе полном бытия,
Мечтой переносился я
В края Италии заветной,
И дни мелькали незаметно!
Тогда я счастьем был богат,—
Его Вергилий и Торкват
Мне напевали, навевали…
Но эти годы миновали,
И что от них осталось мне?
Воспоминания одне!
И вот теперь у них на тризне —
Ненужный гражданин отчизне —
С охолодевшею мечтой
Сижу безродным сиротой!..
Бывал внимаем я друзьями —
Их нет, остался лишь один,
Поэзии любимый сын;
И тот за дальними горами,
И тот на родине, в тиши,
Порывы пламенной души —
Свои прелестные созданья, —
Как сладкие воспоминанья,
Не для других, а для себя
Хранит и, может быть, скорбя,
Как мумию, облаговонит
Украдкой их и — похоронит…
Зачем их свету знать в наш век
Расчетливый, своекорыстный,
Когда сроднился человек
С стихией ада ненавистной
И пущено всё в рост и торг:
Высокие порывы чувства,
Безмездный неба дар — искусства,
И скорби сердца и восторг?
Еще я сердцем чту поэта:
Любовь к добру от юных лет —
Его обет пред светом света.
Забуду ли тебя, поэт
И жрец Фемиды неизменный?
Высокое — твой перл бесценный,
……………………………
Но в сердце, как на дне морей,
Его ты прячешь от людей…